въ Парижѣ! Ну, что жъ, надо ему дать то, чего онъ ищетъ. Когда онъ опять съ тобою заговоритъ, скажи ему, что я его люблю еще больше, чѣмъ онъ меня, но что мнѣ надо беречь мою честь, чтобы я могла являться передъ другими женщинами съ открытымъ челомъ; если онъ въ самомъ дѣлѣ такой мудрецъ, какъ считаетъ себя, то черезъ это я стану для него, еще дороже.
О, бѣдняжка, она еще не знала, каково имѣть дѣло съ господами учеными!
Служанка, найдя его, передала ему, что приказала барыня. Счастливый ученый обрушился на вдову съ самыми горячими просьбами, письмами, подарками; все это принимали, но отвѣтъ давали самаго неопредѣленнаго свойства. Такъ тянулось довольно долго; въ концѣ концовъ вдова все это разсказала своему любовнику, а тотъ надулся на нее и поссорился въ порывѣ ревности. Она захотѣла ему доказать, что онъ напрасно волнуется н подозрѣваетъ ее. Въ это время философъ чрезвычайно настойчиво приставалъ къ ней. Опа и послала къ нему свою служанку передать, что она хотѣла хорошенько убѣдиться въ его любви; отвѣчать же на нее до сихъ поръ не могла улучить время, и теперь тоже все еще не можетъ, но что на Рождествѣ, которое приближалось, надѣется увидѣться съ нимъ. Поэтому она проситъ его придти къ ней на дворъ вечеромъ, на второй день праздника; тогда она постарается выйти къ нему.
Молодой ученый былъ наверху блаженства. Въ назначенное время онъ появился на дворѣ дома вдовы, былъ тамъ запертъ служанкою, и принялся ожидать свою даму. А та въ этотъ вечеръ какъ разъ позвала своего любовника, весело поужинала съ нимъ и разсказала ему, что она задумала продѣлать въ эту ночь.
— Ты самъ убѣдишься во-очію, — прибавила она, — какую любовь я питаю къ тому, къ кому ты меня такъ глупо приревновалъ.
Любовникъ выслушалъ эти слова съ большимъ удовольствіемъ; ему хотѣлось только видѣть на дѣлѣ то, въ чемъ дама увѣряла его на словахъ. Въ тотъ день шелъ сильный снѣгъ, такъ что все было имъ покрыто. Не долго побывъ на дворѣ, Риньери уже ощутилъ порядочный ознобъ, но вооружился терпѣніемъ и ждалъ.
— Пойдемъ въ комнату, — предложила вдова своему возлюбленному, — поглядимъ изъ окошка, что подѣлываетъ предметъ твоей ревности, и послушаемъ, что онъ скажетъ служанкѣ; я послала ободрить его немножко.
Они подошли къ окну и могли видѣть, не будучи сами видимы. Они слышали, какъ служанка, утѣшая его, говорила ему.
— Риньери, барыня ужасно тревожится и печалится. Къ ней пришелъ сегодня одинъ изъ ея братьевъ, сидѣлъ, сидѣлъ, разговаривалъ о томъ, да о другомъ, затѣмъ остался ужинать, и послѣ ужина все еще сидитъ. Теперь, впрочемъ, я думаю, онъ скоро уйдетъ. Ей никакъ нельзя было выдти къ тебѣ, но подожди еще, навѣрное она скоро выйдетъ; она проситъ тебя подождать и не сердиться.
— Скажи барынѣ, — отвѣтилъ всему этому повѣрившій ученый, — чтобы она обо мнѣ не безпокоилась, пока ей не окажется возможнымъ выдти ко мнѣ; пусть только, если можно, придетъ поскорѣе.
Служанка ушла и завалилась спать. А вдова сказала своему возлюбленному:
— Ну, что ты скажешь? Неужели же ты не понимаешь, что еслибъ
