ландрино и первую выплюнулъ, а эта вторая была ему просто невыносима. Однако, снѣдаемый стыдомъ, онъ сдѣлалъ надъ собою усиліе и пожевалъ ее нѣкоторое время. Отъ нестерпимой горечи у него даже слезы полились изъ глазъ. Наконецъ, онъ не выдержалъ и выплюнулъ вторую лепешку такъ же, какъ и первую. Буффальмакко и Бруно тѣмъ временемъ подносили вино. Всѣ присутствовавшіе, видя происшествіе съ Каландрино, въ одинъ голосъ возопили, что онъ самъ же и укралъ свинью, и многіе начали его жестоко ругать. Наконецъ, всѣ разошлись; остались съ Калапдрино только Буффальмакко и Бруно.
— Вотъ видишь, я такъ и зналъ, — говорилъ ему Буффальмакко, — что ты самъ стянулъ тушу, а насъ хотѣлъ увѣрить, будто ее украли другіе; вѣдь ты сдѣлалъ это изъ скряжничества, чтобы не угощать насъ на свои деньги виномъ.
Каландрино, который все еще не могъ отплеваться и избавиться отъ нестерпимой горечи сабура, началъ клясться и божиться, что онъ не виноватъ.
— Да ужъ лучше признавайся, много ли выручилъ за нее? — допытывался Буффальмакко. — Дукатовъ шесть взялъ?
Каландрино выходилъ изъ себя отъ досады, а Бруно говорилъ ему:
— Слушай, Каландрино, въ числѣ гостей былъ одинъ, разсказывавшій про тебя, что ты обзавелся въ здѣшнихъ мѣстахъ какою-то дѣвчонкою, содержишь ее и отдаешь ей все, что тебѣ удается утаить. Должно быть, ты къ ней и отнесъ своего боровка? Ты, однако, братъ, большой штукарь, какъ оказывается! Нѣсколько времени назадъ ты повелъ насъ искать волшебный камень на берегу Муньоне[1], одурачилъ, а потомъ сталъ увѣрять, что нашелъ камень; а теперь хочешь, чтобы мы еще разъ сваляли дураковъ и повѣрили, что у тебя украли свинью, которую ты самъ же унесъ, или продалъ. Мы теперь знаемъ твои штуки; ты насъ научилъ уму-разуму. Такъ или иначе мы, братъ, для тебя старались, колдовали на лепешкахъ, и ты намъ за это давай по парѣ каплуновъ: иначе, воля твоя, мы все разскажемъ твоей женѣ!
Каландрино увидѣлъ, что они ему ни на грошъ не вѣрятъ. Онъ разсудилъ, что довольно ему горя и безъ женскихъ попрековъ, и отдалъ имъ двѣ пары каплуновъ. А они посолили свиную тушу, отвезли ее во Флоренцію и оставили Каландрино съ убыткомъ и въ дуракахъ.
- ↑ См. III-ю новеллу этого дня.
