только его свойства. По моему, надо сейчасъ же идти на поиски, вотъ это главное!
— Погоди, — сказалъ Бруно, — каковъ онъ на видъ?
— Никакого особеннаго вида у него нѣтъ, — отвѣтилъ Каландрино, — а только всѣ они черноватые. Значитъ, намъ, просто-на-просто, надо собрать всѣ черные камни, пока не нападемъ на него. Только не будемъ терять времени, идемте же!
— Погоди ты! — уговаривалъ его Бруно, и затѣмъ, обратившись къ Буффальмакко, сказалъ: — Мнѣ кажется, что Каландрино говоритъ дѣло; только, по моему, теперь не время для этого: солнце стоитъ высоко, свѣтъ падаетъ прямо на рѣчку, камни обсохли и всѣ будутъ казаться бѣлыми, даже и тѣ, что̀ утромъ, пока солнцемъ ихъ еще не обсушило, кажутся черными. Сверхъ того, сегодня день рабочій, значитъ тамъ ходитъ много всякаго народа; увидятъ, что мы чего-то ищемъ, догадаются, сами начнутъ искать, и тогда всѣ наши труды пойдутъ прахомъ. А по моему, лучше всего пойти туда утромъ: тогда легче отличить бѣлые камни отъ черныхъ, да притомъ въ праздникъ, чтобы никто насъ не увидалъ.
Буффальмакко вполнѣ одобрилъ мнѣніе Бруно, и Каландрино тоже принужденъ былъ съ ними согласиться. Рѣшили, что всѣ отправятся на добычу въ слѣдующее воскресенье утромъ, и всѣ втроемъ будутъ искать камень. Каландрино просилъ ихъ только объ одномъ, чтобы они никому въ мірѣ ни слова не говорили: ему самому сообщили это подъ строжайшимъ секретомъ. И тутъ же кстати разсказалъ имъ все слышанное о странѣ Бенгади, при чемъ клялся и божился, что все это сущая правда.
Когда Каландрино ушелъ отъ нихъ, они тотчасъ условились между собою, какъ имъ поступить.
А Каландрино съ великимъ нетерпѣніемъ дожидался воскресенья. Наконецъ желанный день насталъ. Онъ поднялся спозаранку и позвалъ своихъ пріятелей; всѣ трое вышли изъ города черезъ ворота Санъ-Галло, спустились къ Муньоне и начали ходить по берегу взадъ и впередъ, отыскивая камень. Каландрино, жаждавшій счастливой находки, то и дѣло нагибался и то тутъ, то тамъ подбиралъ черные камни; жадно хватая ихъ, онъ немедленно пряталъ за пазуху. Тѣ оба тоже поднимали и собирали камень за камнемъ, но въ благоразумномъ количествѣ, Каландрино же скоро набилъ себѣ полнехонькую пазуху, такъ что туда больше уже ничего не помѣщалось. Тогда онъ приподнялъ широкія полы кафтана, сдѣлалъ изъ нихъ кузовъ, прихватилъ концы опояскою, и началъ туда валить камни. Но скоро и это вмѣстилище переполнилось; тогда онъ снялъ плащъ, сдѣлалъ изъ него мѣшокъ и его скоро весь набилъ биткомъ.
Буффальмакко и Бруно увидѣли, что онъ, наконецъ, нагрузился превыше всякой мѣры, и такъ какъ подошло уже время обѣда, то, по сдѣланному между нами уговору, Бруно сказалъ Буффальмакко:
— Гдѣ же у насъ Каландрино?
Буффальмакко видѣлъ, что тотъ около него, но нарочно повернулся кругомъ, взглядывалъ туда и сюда, и наконецъ, какъ бы не видя Каландрино, сказалъ:
— Я не знаю, гдѣ же онъ въ самомъ дѣлѣ? Вѣрно прошелъ впередъ.
