Жилъ еще въ это же время во Флоренціи нѣкто Мазо даль Саджо, молодой человѣкъ, чрезвычайно веселый, забавникъ и затѣйникъ, охотникъ до разныхъ продѣлокъ. Услыхалъ онъ о необычайной простотѣ Каландрино и порѣшилъ воспользоваться ею, чтобы устроить ему какую-нибудь штуку, напримѣръ, заставить его повѣрить какой-нибудь чепухѣ. Однажды онъ былъ въ церкви св. Іоанна и какъ разъ засталъ тамъ Каландрино; тотъ стоялъ и разсматривалъ живопись и скульптурныя украшенія, которыя недавно были помѣщены надъ алтаремъ этого храма. Мазо рѣшилъ воспользоваться и мѣстомъ, и благопріятнымъ временемъ для приведенія въ исполненіе своей выдумки. Вмѣстѣ съ однимъ своимъ пріятелемъ, посвященнымъ въ его планы, онъ подошелъ къ Каландрино и, какъ бы не замѣчая его, началъ разговоръ о чудныхъ свойствахъ разныхъ камней. Мазо разсуждалъ съ такимъ видомъ, словно былъ тончайшимъ знатокомъ по этой части. Каландрино сталъ прислушиваться къ ихъ разговору; черезъ нѣсколько времени онъ всталъ и, видя, что разговоръ идетъ вслухъ и громко, подошелъ къ разговаривавшимъ; этого только и надо было Мазо. Онъ продолжалъ ораторствовать, и Каландрино спросилъ его, гдѣ находятъ эти чудодѣйственные камни. Мазо отвѣчалъ, что ихъ находятъ въ Берлинцоне, въ странѣ басковъ, въ мѣстности, называемой Бенгоди; тамъ виноградныя лозы подвязываютъ къ тычинамъ сосисками, а гуся покупаютъ за деньги и даютъ къ придачу гусенка; тамъ есть цѣлая гора изъ тертаго пармезана, а на ней живутъ люди, которые только и дѣлаютъ, что изготовляютъ макароны и марципаны и жарятъ ихъ въ сокѣ изъ каплуновъ, а потомъ кидаютъ внизъ: кто сколько поймаетъ, столько и съѣдаетъ. А у подножія той горы протекаетъ ручеекъ изъ вина тончайшаго вкуса и букета, притомъ безъ примѣси хотя бы капли воды.
— Вотъ такъ благодатная земля! — воскликнулъ Каландрино. — Только скажи, пожалуйста, что же дѣлаютъ потомъ съ тѣми каплупами?
— Баски все съѣдаютъ! — отвѣчалъ Мазо.
— А ты самъ бывалъ тамъ? — спросилъ Каландрино.
— Вотъ тоже спросилъ — бывалъ ли! Тысячу разъ бывалъ! — отвѣчалъ Мазо.
— А далеко ли это отсюда, за сколько миль?
— Да столько миль, что въ цѣлую ночь не пересчитаешь! [1].
— Стало быть это дальше Абруццовъ? — любопытствовалъ Каландрино.
— Да, чуть-чуть подальше, — отвѣчалъ Мазо.
Простакъ Каландрино, видя, что Мазо все это говоритъ съ самымъ серьезнымъ видомъ, безъ улыбки, вѣрилъ всему, что тотъ наплелъ, какъ самой непреложной истинѣ.
— Ну, это для меня слишкомъ далеко, — сказалъ онъ. — Будь поближе, непремѣнно хоть разокъ собрался съ тобой туда, чтобы только поглядѣть, какъ дѣлаютъ эти макароны, да захватить съ собою хорошую порцію. Но вотъ что скажи ты мнѣ, милый человѣкъ: въ нашихъ мѣстахъ нигдѣ не находятъ такихъ чудесныхъ камней?
— У насъ находятъ два сорта камней, обладающихъ самою удивительною силою, — отвѣчалъ Мазо. — Одинъ сортъ — это жерновой камень
- ↑ Въ подлинникѣ — шутовскія слова Мазо, дурачащаго простодушнаго Каландрино: «piu di millianta, che tutta notte canta», т. е. больше чѣмъ тьма темъ, что всю ночь поетъ.
