своей развязкѣ, чѣмъ длинную, изъ которой вы можете извлечь то поученіе, что духовнымъ ни въ чемъ не слѣдуетъ довѣряться.
Въ деревнѣ Варлунго, находящейся неподалеку отсюда, — какъ извѣстно каждому изъ васъ, — жилъ патеръ, мужчина здоровый, видный и большой охотникъ до женщинъ. Въ писаніи онъ былъ не мастеръ, за то любилъ по праздничнымъ днямъ развлекать свою паству, собравъ ее въ тѣни развѣсистаго вяза, разными притчами и острыми словечками. А когда мужчины куда-нибудь уходили изъ дому, онъ ужъ тутъ какъ тутъ, всегда являлся къ бабамъ и приносилъ съ собою образки, крестики, святую воду, свѣчки, и при этомъ давалъ имъ свое благословеніе.
Среди другихъ крестьянокъ, которыя ему были по сердцу, одна особенно нравилась. Это была жена одного крестьянина, по имени Бентивенья дель Маццо, и звали ее Бельколоре. Она была веселая, свѣжая, плотная смуглянка, съ самымъ неугомоннымъ языкомъ, и вдобавокъ мастерски владѣла бубномъ, звонко распѣвала веселыя пѣсенки и водила хороводы, граціозно размахивая платочкомъ.
Всего этого было вполнѣ достаточно, чтобы патеръ влюбился въ нее до сумасшествія, такъ что, бывало, цѣлые дни кружился около ея хаты, чтобы только увидѣть ее. По праздникамъ, когда она приходила въ церковь, онъ съ такимъ стараніемъ выводилъ голосомъ залихватскія нотки, что, казалось, оселъ ревѣлъ; а не было ея — значительно умѣрялъ рвеніе. Однако же, онъ старался такъ вести дѣло, чтобы не только самъ Бентивенья, но и никто изъ сосѣдей ни о чемъ не догадывался. А чтобы постепенно приручить къ себѣ Бельколоре, онъ изрѣдка преподносилъ ей разные дары: то посылалъ ей пучекъ чеснока, который у него былъ лучшій во всей деревнѣ и который самъ выращивалъ въ своемъ маленькомъ огородѣ; то — корзиночку гороха или лука. При встрѣчахъ онъ плутовски подмигивалъ ей и отпускалъ разныя словечки и штучки. Но она все дичилась, старалась сдѣлать видъ, что не замѣчаетъ, вообще вела себя сдержанно, такъ что патеръ придумать не могъ, какъ къ ней приступиться.
Какъ-то въ полдень патеръ шатался взадъ впередъ по деревнѣ и повстрѣчалъ Бентивенья дель Маццо, который велъ осла, нагруженнаго всякимъ добромъ. Онъ подошелъ къ нему и спросилъ, куда тотъ отправляется.
— Да, вотъ, отче, надо побывать по разнымъ дѣламъ въ городѣ, — отвѣчалъ тотъ; — хочу отвести вотъ это все синьору Бонакорри да Джипестрето, чтобы онъ за меня похлопоталъ; а меня тянутъ къ суду самъ не знаю за что; требуютъ, чтобы я явился къ отвѣту передъ уголовнымъ судьею [1].
— Доброе дѣло, сынъ мой, — сказалъ ему обрадованный патеръ; — иди съ моимъ благословеніемъ, да возвращайся скорѣе! Не встрѣтишь ли, можетъ бытъ, Лапуччо или Нальдино, такъ скажи имъ, не позабудь, чтобы принесли мнѣ гужики для моихъ цѣповъ!
Бентивенья пообѣщалъ, и отправился по дорогѣ во Флоренцію, а патеръ тотчасъ порѣшилъ, что настало самое подходящее время отпра-
- ↑ Въ подлинникѣ слова крестьянина сильно искажены, несомнѣнно, въ подражаніе обычному крестьянскому говору временъ Боккаччіо.Прим. перев.
