— Не будемъ спорить объ этомъ, — возразилъ ІІирръ. — Я видѣлъ все собственными глазами; зачѣмъ же вы хотите обманывать меня!
Никострато удивлялся все больше и больше; наконецъ, онъ сказалъ:
— Хорошо же, я самъ хочу убѣдиться, правда ли, что это дерево очарованное и всякій, поднимающійся на него, видитъ такія чудеса.
Онъ влѣзъ на дерево и, очутившись на самой его вершинѣ, увидѣлъ свою жену въ объятіяхъ Пирра. Никострато закричалъ:
— Ахъ, ты, безсовѣстная женщина, что же ты дѣлаешь? И ты, Пирръ! Я вѣдь вѣрилъ тебѣ больше, чѣмъ кому бы то ни было!
Съ этими словами, Никострато сталъ спускаться. Лидія и Пирръ снова сѣли на прежнія мѣста.
— Мы все время не двигались, — совершенно спокойно проговорили они. Однако, Никострато принялся осыпать ихъ оскорбительной бранью. На это Пирръ сказалъ:
— Мнѣ теперь ясно, что я видѣлъ съ дерева то, чего не было въ дѣйствительности, какъ вы, господинъ мой, и увѣряли меня; вы убѣдили меня, потому что и съ самими вами только-что произошло нѣчто подобное. Подумайте, господинъ мой Никострато, нѣтъ женщины честнѣе и разумнѣе вашей супруги; неужели, если бы госпожа моя Лидія была способна рѣшиться нанести вамъ такое оскорбленіе, она сдѣлала бы это на вашихъ глазахъ? Что же касается меня, то я скорѣе согласился бы на то, чтобы меня четвертовали, нежели допустилъ бы самую мысль о подобномъ недостойномъ поступкѣ въ вашемъ присутствіи. Очевидно, въ этомъ деревѣ кроются чары. Я совершенно ясно видѣлъ, что вы держите вашу супругу въ объятіяхъ и ни за что на свѣтѣ не повѣрилъ бы, что этого не было въ дѣйствительности, если бы не слышалъ отъ васъ, господинъ мой, что вамъ самимъ почудились такія вещи, о которыхъ я никогда не могъ бы осмѣлиться подумать.
Лидія представилась страшно оскорбленной.
— Проклинаю тотъ часъ, — произнесла она, вставая, — въ который ты счелъ меня безсовѣстной и безумной, вообразивъ, будто я могла совершить подобное низкое преступленіе на твоихъ глазахъ. Если бы я могла забыться до такой степени, то, повѣрь, я не стала бы выставлять тебѣ напоказъ свою вину, а скрыла бы ее такъ, что ты никогда бы не узналъ о ней.
Никострато повѣрилъ Ппрру и Лидіи; онъ убѣдился, что они не могли бы рѣшиться на такой поступокъ въ его присутствіи; переставъ упрекать ихъ, онъ сталъ разсуждать объ удивительныхъ волшебныхъ свойствахъ грушеваго дерева, съ верхушки котораго каждому представлялись странныя видѣнія. Лидія же дѣлала видъ, будто она продолжаетъ сердиться на мужа за его мнѣніе о ней, и сказала:
— Ни на меня, ни на другую женщину это дерево не навлечетъ больше подобнаго позора! Пирръ, бѣги домой, принеси топоръ, сруби грушевое дерево и тѣмъ сразу отомсти за себя и за меня. Можетъ быть, слѣдовало бы ударить топоромъ Никострато, который такъ легко вдался въ ослѣпленіе и повѣрилъ тому, чему, какъ умный человѣкъ, не долженъ бы вѣрить, даже видя это собственными глазами.
Пирро поспѣшилъ за топоромъ и, вернувшись, срубилъ грушевое дерево. Когда оно упало, Лидія обратилась къ Никострато со словами:
— Теперь врагъ моей чести упалъ, и я больше не сержусь на тебя.
