вліятельныхъ людей или дворянъ, украшаютъ себя гербами и говорятъ: «Я всегда былъ такимъ, и домъ мой знатенъ». Ахъ, если бы сыновья послушались меня! Ты бы отлично, хотя и скромно, жила въ домѣ графа Гвиди. Но нѣтъ, они пожелали, чтобы ты стала женой этого достойнаго человѣка, который, несмотря на то, что лучше и честнѣе тебя нѣтъ женщины въ цѣлой Флоренціи, не стыдится называть свою жену развратницей, точно мы тебя не знаемъ! Право, его слѣдовало бы жестоко наказать!
Обернувшись къ сыновьямъ, она прибавила:
— Дѣти мои, я вамъ сказала, что всему этому слѣдуетъ положить конецъ. Слышали ли вы, какъ вашъ зятекъ, жалкій купчишка, обходится съ вашей сестрой? Если бы я была на вашемъ мѣстѣ и онъ клеветалъ при мнѣ на нее, да вдобавокъ поступалъ такъ, какъ онъ поступаетъ, я не успокоилась бы, пока не стерла его съ лица земли. И если бы я была мужчиной, а не женщиной, то никому не позволила бы отнять у меня возможности отмстить ему. Накажи Богъ этого жалкаго пьяницу, не знающаго ни стыда, ни совѣсти!
Молодые люди выслушали мать, потомъ осыпали Арригуччіо низкой бранью и оскорбленіями и въ концѣ концовъ сказали:
— Мы прощаемъ тебя на этотъ разъ, потому что ты пьянъ. Только берегись и, если жизнь тебѣ дорога, воздержись на будущее время отъ сочиненія такихъ разсказовъ. Если ты еще разъ рѣшишься выдумать что-либо въ томъ же родѣ, мы отплатимъ тебѣ за все сразу!
Съ этими словами они ушли. Арригуччіо былъ совершенно ошеломленъ; онъ не зналъ, дѣйствительно ли произошло то, о чемъ онъ разсказалъ братьямъ своей жены, или онъ видѣлъ все это во снѣ. Онъ ничего не возразилъ Сисмондѣ и оставилъ ее въ покоѣ. Такъ молодая женщина, благодаря своей хитрости, не только избѣгла опасности, но и получила возможность жить, какъ ей угодно, не заботясь болѣе о своемъ мужѣ.
