перо изъ хвоста какого-нибудь попугая и сразу сообразили, что его-то именно Чиполла и обѣщалъ показать жителямъ Чертальдо. Конечно, онъ легко могъ увѣрить ихъ въ своей выдумкѣ, такъ какъ роскошныя египетскія диковинки въ то время почти еще не проникали въ Тоскану; впослѣдствіи онѣ разлились цѣлымъ громаднымъ потокомъ, растлѣвая Италію; тогда и попугаи были мало извѣстны, а въ этой странѣ почти никто изъ жителей не зналъ объ ихъ существованіи. Здѣсь жила еще суровая доблесть предковъ; они не только не видѣли попугаевъ, но много лѣтъ не было о нихъ и упоминанія.
Итакъ, юноши были довольны тѣмъ, что нашли перо и стащили его; чтобы не оставлять шкатулку пустой, они наполнили ее углями, которые замѣтили въ одномъ изъ угловъ комнаты. Заперевъ шкатулку и уложивъ все такъ, какъ было раньше, они, никѣмъ незамѣченные, радостно убѣжали съ утащеннымъ перомъ и начали поджидать, что̀ скажетъ братъ Чиполла, когда, вмѣсто пера, найдетъ уголья.
Простоватые мужчины и женщины, находившіеся въ церкви, услыхали, что имъ предстоитъ видѣть послѣ девятаго часа перо архангела Гавріила, и послѣ мессы вернулись домой; тутъ одинъ сосѣдъ передавалъ вѣсть другому, кума — кумѣ. Поэтому послѣ обѣда къ назначенному мѣсту сбѣжалось столько мужчинъ и женщинъ, что едва они тамъ помѣщались, и всѣ сгорали отъ нетерпѣнія увидѣть священное перо.
Братъ Чиполла между тѣмъ хорошо пообѣдалъ, немного поспалъ и всталъ чуть-чуть позже девяти часовъ. Узнавъ, что уже собралась громадная толпа, въ чаяніи увидѣть перо, онъ приказалъ пачкуну Гуччо идти туда съ колокольчикомъ и нести его котомки. Тотъ, съ трудомъ оторвавшись отъ кухни и отъ Нуты, отправился на площадь съ требуемыми предметами. Придя туда, совершенно запыхавшись, такъ какъ отъ большаго количества выпитой воды его сильно пучило, онъ, по приказанію брата Чиполлы, сталъ на церковной паперти и началъ изо всей силы звонить въ колокольчики. Когда весь народъ столпился, братъ Чиполла, не замѣтивъ, чтобы какая-нибудь изъ его вещей была тронута, приступилъ къ своей проповѣди и говорилъ много, касающагося его дѣлишекъ; когда же пришло время показывать перо архангела Гавріила, то онъ сначала съ большою торжественностью произнесъ молитву, велѣлъ зажечь два факела и, плавно развернувъ шелкъ, снялъ сначала чехолъ и вынулъ изъ него шкатулку. Сказавъ нѣсколько словъ въ честь и хвалу архангела Гавріила и своей святыни, онъ затѣмъ открылъ шкатулку. Увидѣвъ, что она полна угольевъ, Чиполла и не подумалъ, что это продѣлка кита Гуччо, такъ какъ считалъ его слишкомъ мало способнымъ на это, и не проклялъ его за то, что тотъ плохо берегъ его вещи и позволилъ другимъ продѣлать это; нѣтъ, онъ молча побранилъ себя, что поручилъ охрану вещей Гуччо, тогда какъ отлично зналъ, что онъ лѣнивъ и нерадивъ, безпутенъ и распутенъ; однако, нисколько не измѣнившись въ лицѣ, онъ поднялъ руки и взоры къ небу, и затѣмъ сказалъ такъ, что всѣ слышали:
— О, Господи, да будетъ вѣчно прославлено могущество Твое!
Потомъ онъ закрылъ шкатулку и обратился къ народу со слѣдующей рѣчью:
— Синьоры и дамы, вы должны знать, что я еще въ очень молодыхъ лѣтахъ былъ отправленъ своимъ настоятелемъ въ тѣ страны, гдѣ восходитъ солнце; мнѣ дано было особое поручніе: я долженъ былъ во что бы то ни
