Нонна де-Пульчи своимъ быстрымъ отвѣтомъ на неумѣстную шутку флорентинскаго епископа заставляетъ его прикуситъ языкъ.
Отвѣтъ и великодушіе Чисти вызвали общія похвалы, когда Пампинея окончила свой разсказъ; слѣдующую новеллу королева поручила разсказывать Лауреттѣ, и та безпечно начала такъ:
— Любезныя дамы! Сначала Пампинея, а теперь Филомена достаточно уже справедливо указали на слишкомъ слабыя наши духовныя силы и на прелесть остроумія. Къ этому нѣтъ надобности возвращаться; только относительно сказаннаго объ остротахъ, я хочу вамъ напомнить еще, что самая природа шутки такова, что должна куснуть слушателя лишь какъ овечка, но отнюдь не какъ собака; а если острота кусаетъ инымъ образомъ, то это ужь не острота, а дерзость. Оно достаточно обнаружилось и въ словахъ Оретты, и въ отвѣтѣ Чисти. Правда, что касается отвѣтовъ, то задѣтый можетъ огрызнуться, какъ собака, если и на него также напали; его нельзя тогда укорять, какъ въ томъ случаѣ, когда этого нѣтъ; а потому надо хорошенько смотрѣть, какъ, съ кѣмъ, когда и гдѣ шутишь. Одинъ изъ нашихъ прелатовъ не обратилъ однажды на это вниманія и получилъ жестокій отпоръ, не хуже, чѣмъ было его нападеніе. Вотъ я и хочу разсказать вамъ это въ небольшой новеллѣ.
Во Флоренціи былъ епископъ Антоніо д’Орсо, доблестный и мудрый прелатъ. Однажды пріѣхалъ сюда и одинъ каталанскій дворянинъ, по
