и можетъ засвидѣтельствовать, такъ это именно я. Теперь подъ старость, съ ужасной, щемящею болью въ сердцѣ, я сознаю, хотя безъ всякаго проку, сколько упущено даромъ времени. Положимъ, я не совсѣмъ его потеряла (не хочу, чтобъ ты считала меня такой дурой), а всетаки не продѣлала всего, что̀ могла бы. Какъ вспомню объ этомъ да подумаю, что, сдѣлавшись такою, какой ты меня видишь, я не найду ужъ того, кто бы разжегъ мои отрепья, такъ Богъ одинъ вѣдаетъ, какую горечь я чувствую. Съ мужчинами не такъ: они отъ рожденія пригодны для множества дѣлъ, не только для этого одного, и большинство изъ нихъ скорѣе пристало старикамъ, чѣмъ молодымъ; женщины же только и годятся, чтобъ дѣлать это да производить на свѣтъ дѣтей; за то лишь ихъ и цѣнятъ. Если ты не убѣдилась въ этомъ изъ чего-нибудь другого, такъ должна убѣдиться хотя бы изъ слѣдующаго: мы во всякую минуту къ этому готовы, а съ мужчинами не такъ; вдобавокъ, одна женщина можетъ загонять многихъ мужчинъ, но даже, и многіе мужчины не доведутъ до изнеможенія одной женщины; слѣдовательно, разъ мы рождены для этого, — снова тебѣ повторяю, — ты сдѣлаешь очень хорошо, если отплатишь своему мужу хлѣбомъ за лепешку, и душѣ твоей не въ чемъ будетъ подъ старость укорять твою плоть. На этомъ свѣтѣ каждый владѣетъ тѣмъ, что онъ захватитъ, а особливо женщины, которымъ еще гораздо сильнѣе надо стараться воспользоваться имѣющимся временемъ, чѣмъ мужчинамъ; ты, чай, видишь, что когда мы состаримся, то ни мужъ, ни другой кто не хочетъ на насъ и глядѣть; насъ прогоняютъ на кухню, съ кошкой вмѣстѣ, разсказывать сказки другъ дружкѣ, да перебирать и переставлять горшки и плошки. Мало этого, о насъ сложили пѣсенку и припѣваютъ:
Молодухамъ облизнуться,
А старухамъ поперхнуться!
«Твердятъ еще много и другихъ вещей. Чтобы не докучать своею болтовнею, скажу тебѣ, наконецъ, что никому въ мірѣ не могла бы ты открыть свою душу съ большей пользой для себя, нежели мнѣ: нѣтъ ни одного франта, которому я не отважилась бы сказать все, что надо, и нѣтъ такого грубаго или дикаго парня, котораго я не задобрила бы и не склонила къ тому, что потребуется. Покажи только, кто тебѣ нравится, а ужь тамъ дай мнѣ дѣйствовать. Одно тебѣ напомню, дочь моя, не забывай меня; вѣдь я бѣдная женщина и хочу отнынѣ включить тебя во всѣ свои поминанія и молитвы, чтобы Господь принялъ ихъ вмѣсто поминальныхъ свѣчъ по твоимъ усопшимъ».
Она окончила, а дама заключила такой уговоръ со старухой, что если она увидитъ одного молоденькаго юношу, который очень часто ходилъ по той улицѣ и всѣ примѣты котораго она ей обозначила, то старуха ужъ будетъ знать, что ей дѣлать. Давъ ей затѣмъ кусокъ солонины, она отпустила ее съ Богомъ. Старуха черезъ нѣсколько дней тайкомъ прислала къ ней въ компату того, о комъ ей говорили, а потомъ, черезъ короткое время, другого, который тоже понравился молодой супругѣ; и она никогда не упускала случая пользоваться этимъ, насколько могла, всегда, однако, потихоньку отъ мужа.
Но случилось однажды вечеромъ, что мужъ отправился на ужинъ къ одному изъ пріятелей, по имени Эрколане. Молодая дама поручила тогда старухѣ привести къ ней одного юношу, который былъ однимъ изъ самыхъ красивыхъ и милыхъ въ Перуджѣ; та живо это устроила. Дама сѣла
