у него еще оставалась, Федериго съ сіяющимъ лицомъ вернулся въ садъ къ дамѣ и сказалъ, что приготовилъ ей пообѣдать, чѣмъ Богъ послалъ. Тогда дама встала со своею подругой и пошла къ столу; не зная, что̀ онѣ кушаютъ вмѣстѣ съ Федериго, который съ величайшимъ радушіемъ угощалъ ихъ, гостьи пообѣдали добрымъ соколомъ.
Вставъ изъ-за стола и посидѣвъ у Федериго еще немного въ пріятной бесѣдѣ, дама рѣшила, что пора сказать ему, зачѣмъ она явилась; поэтому, ласково обратившись къ хозяину, Джованна начала такъ:
— Федериго, вспомни о своей прошлой жизни и о моемъ честномъ отношеніи къ тебѣ, которое ты почему-то считалъ черствостью и жестокостью. Я нисколько не сомнѣваюсь, что ты долженъ удивиться моей притязательности, когда узнаешь, зачѣмъ я, главнымъ образомъ, пришла сюда; но если бы у тебя были дѣти, если бы ты могъ знать, до чего бываетъ сильна любовь къ нимъ, то, мнѣ кажется, ты бы навѣрное, хотя отчасти, извинилъ меня; однако, у тебя дѣтей нѣтъ, а у меня всего одинъ сынъ, и я не могу, слѣдовательно, подлежать даже общимъ законамъ относительно другихъ матерей. Подъ вліяніемъ именно такой силы мнѣ и приходится теперь, противъ собственной воли, противъ всякаго приличія и долга, просить тебя о подаркѣ, который, я знаю, для тебя очень дорогъ, и вполнѣ справедливо, такъ какъ у тебя нѣтъ иной отрады, и твоя злая доля не оставила тебѣ никакого другого утѣшенія и поддержки. Этотъ подарокъ — твой соколъ, котораго мой сынъ такъ страстно хочетъ имѣть, что если я его не принесу мальчику, то боюсь, какъ бы постигшая его болѣзнь не ухудшилась и какъ бы мнѣ не пришлось потерять его; поэтому заклинаю тебя не любовью, которую ты ко мнѣ чувствуешь и которая тебя ни къ чему не обязываетъ относительно меня, но твоимъ великодушіемъ, которое обнаруживалось во всевозможныхъ любезностяхъ болѣе, чѣмъ у кого другого. Не согласишься ли ты дать мнѣ сокола, чтобъ я могла сказать, что твоимъ подаркомъ сохранила жизнь своему сыну и навѣки обязана этимъ тебѣ?
Федериго, услыхавъ, о чемъ проситъ дама, и чувствуя, что не въ силахъ услужить ей, такъ какъ только-что угостилъ ее соколомъ, зарыдалъ въ ея присутствіи и ни слова не могъ ей отвѣтить. Видя его плачущимъ, дама сначала подумала, что онъ горюетъ, конечно, о предстоящей разлукѣ съ своимъ добрымъ соколомъ, и чуть не сказала, что не хочетъ подарка; однако, удержавшись, она подождала, что̀ Федериго отвѣтитъ, наплакавшись. Наконецъ онъ заговорилъ:
— Синьора, послѣ того, какъ Богу было угодно, чтобы я обратилъ всю свою любовь на васъ, во многомъ судьба была ко мнѣ враждебна и я сѣтовалъ на нее, но все это было ничто въ сравненіи съ тѣмъ, что она теперь со мной сдѣлала: этого я никогда не прощу ей. Подумать только: вы пришли въ мою жалкую хижину, куда не удостоивали заглядывать, пока я былъ богатъ, и хотите отъ меня лишь ничтожнаго дара; но судьба такъ распорядилась, что я не могу вамъ дать его, а почему это невозможно, я объясню вкратцѣ: услыхавъ, что вы, какъ бы въ награду, хотите со мной отобѣдать, я, думая о вашей знатности и великихъ достоинствахъ, счелъ подобающимъ и должнымъ угостить васъ чѣмъ-нибудь самымъ дорогимъ, что у меня есть, какъ это вообще дѣлается и для другихъ особъ; поэтому, вспомнивъ о соколѣ, котораго вы теперь просите у меня, и о его добрыхъ качествахъ, я счелъ его достойнымъ для васъ блюдомъ, и вотъ сегодня онъ былъ передъ вами
