лучи заходящаго солнца не мѣшали болѣе преслѣдовать ланей, кроликовъ и иныхъ звѣрьковъ, сновавшихъ по саду и, разъ сто, пожалуй, надоѣдавшихъ обществу своими прыжками черезъ сидѣвшихъ слушателей. Теперь нѣкоторые принялись гонять ихъ. Діонео и Фіаметта стали пѣть о рыцарѣ Гвильельмѣ и дамѣ дель Берджу; Филомена и Памфило предались игрѣ въ шахматы. Такимъ образомъ, пока одни занимались одиимъ, другіе — другимъ, а время бѣжало, наступилъ и весьма мало ожидаемый часъ ужина. Столы были тогда разставлены вокругъ прекраснаго фонтана, и всѣ превесело поужинали. Филострато, не желая нарушать порядка, заведеннаго тѣми, что̀ были передъ нимъ королевами, какъ только столы убрали, приказалъ, чтобы Лауретта станцовала что-нибудь и спѣла пѣсню.
— Государь мой, — отговаривалась она, — другихъ пѣсенъ я не знаю, а въ памяти у меня нѣтъ ни одной, подходящей для такого оживленнаго общества; если же вы пожелаете послушать что-нибудь изъ того, что знаю, я охотно спою.
— Все, что ты ни сдѣлаешь, — отвѣтилъ на это король, — будетъ прекрасно и мило; поэтому, какую пѣсню знаешь, такую и пой!
Лауретта тогда довольно пріятнымъ голосомъ, хотя на нѣсколько грустный ладъ, начала пѣть, въ то время какъ другія подпѣвали:
Никто не тоскуетъ такъ страстно
Тоской безотрадной…
Но — въ мукахъ любви безпощадной
Томлюсь я напрасно!..
Тотъ, Кто правитъ твердью ясной,
Свѣтитъ солнцемъ и луной, —
Создалъ властною рукой
И меня такой прекрасной,
Граціозной, пылкой, страстной —
Всѣмъ на радость, чтобъ собой
Я, встрѣчая восхищенье,
Идеалъ Его творенья
Воплощала предъ толпой…
Но меня — не поклоненьемъ
Жизнь даритъ, а униженьемъ…
Былъ одинъ, кто — безъ изъятья
Всѣхъ дороже, всѣхъ милѣй
Для меня сталъ съ дѣтскихъ дней,
Всѣхъ, кого могла встрѣчать я…
Онъ ловилъ меня въ объятья.
Звалъ подругою своей
И — отъ грезъ волшебныхъ хоровъ,
Отъ моихъ блаженныхъ взоровъ
Разгорался все сильнѣй…
Страсть… Восторговъ море… Ласки…
Все прошло быстрѣе сказки!..
Гордый, статный, благородный
Смѣлый юноша другой
Овладѣлъ случайно мной
И — къ печали безысходной —
Мучимъ ревностью безплодной,
Жизнь мою томитъ собой…
Одному-ль ему въ усладу, —
Всѣмъ на радость, на отраду
Снизошла я въ міръ земной…
