— О, мой отецъ, — простодушно отвѣчала дѣвушка, — разъ у меня есть адъ, такъ поступайте, какъ вамъ угодно!
— О, дочь моя, — отвѣтилъ Рустпко, — и не знаю, какъ благодарить тебя!
Сказавъ это, онъ научилъ ее, какъ именно слѣдуетъ заточить врага рода человѣческаго. Дѣвушка, никогда еще не ввергавшая въ адъ никакого дьявола, въ первый разъ ощутила нѣкоторую неловкость, и поэтому сказала:
— А вѣдь правда, отецъ мой, этотъ дьяволъ нѣчто ужасное!..
— ІІогоди, дочь моя, — сказалъ Рустико, — не все вѣдь такъ будетъ, — и въ подтвержденіе своихъ словъ, онъ разъ шесть ввергнулъ дьявола въ адъ. Наконецъ, съ дьявола такъ была сбита спесь, что онъ притихъ.
Однако, потомъ не разъ имъ снова овладѣвала гордыня, и послушная дѣвушка всегда расположена была принять его. Игра эта начинала ей нравиться, и она говаривала пустыннику:
— Теперь я вижу, что справедливо говорили добрые люди въ Капсѣ, будто подвижничество — самая сладостная вещь. Въ самомъ дѣлѣ, я не помню, чтобы когда-нибудь дѣлала что-либо, доставлявшее мнѣ столько отрады и удовольствія, какъ вверганіе дьявола въ преисподнюю и, по моему, дуракъ тотъ, кто этого избѣгаетъ!
Поэтому она нерѣдко приходила къ Рустико и говорила ему:
— Отецъ мой, я вѣдь пришла сюда не для того, чтобы оставаться въ праздности, — пойдемъ-ка ввергать дьявола въ преисподнюю; — а совершая это, она иной разъ говаривала: — Рустико, не знаю почему, дьяволъ убѣгаетъ изъ ада; если бы онъ оставался тамъ столь же охотно, какъ адъ принимаетъ и держитъ его, такъ онъ никогда бы не ушелъ оттуда!
Наконецъ Алибекъ стала докучать Рустико, и онъ началъ говорить дѣвушкѣ, что дьявола слѣдуетъ наказывать и ввергать въ преисподнюю только тогда, когда онъ отъ гордости вздымаетъ голову, «а мы, слава Богу, такъ ужь его укротили, что онъ только и молитъ о покоѣ». Когда же дѣвушка увидѣла, что пустынникъ не проситъ ея болѣе ввергать дьявола въ адъ, то сказала ему:
— Рустико, хотя твой дьяволъ наказанъ и больше тебя не терзаетъ, но мнѣ мой адъ не даетъ все покоя, поэтому ты хорошо бы сдѣлалъ, если бы помогъ мнѣ посредствомъ своего дьявола успокоить адъ, какъ я нѣкогда своимъ адомъ помогала тебѣ сбить спесь съ твоего дьявола!
Пустынножитель, питавшійся кореньями злаковъ и ключевой водою, плохо могъ отвѣчать на такія требованія и сказалъ ей, что понадобилось бы черезчуръ много дьяволовъ, чтобы умиротворить адъ; онъ же можетъ сдѣлать лишь то, что въ его силахъ.
Въ то время, какъ шла распря между дьяволомъ и адомъ, случилось, что въ Капсѣ вспыхнулъ пожаръ, и сгорѣлъ въ своемъ собственномъ домѣ отецъ Алибекъ, со всѣми чадами и домочадцами. Алибекъ тогда осталась наслѣдницей всего отцовскаго имущества. Въ это время одинъ юноша, Неербалъ по имени, растративъ все свое состояніе на волокитство, узналъ, что Алибекъ жива, принялся ее разыскивать и нашелъ ее, прежде чѣмъ казна успѣла захватить имущество, оставшееся послѣ ея отца, какъ человѣка, умершаго безъ наслѣдниковъ.
Къ великой радости пустынножителя, но противъ воли Алибекъ, онъ привезъ ее въ Капсу, здѣсь женился на ней и сдѣлался вмѣстѣ съ нею наслѣдникомъ большого состоянія.
Когда женщины, еще до замужества Алибекъ, разспрашивали ее, какъ
