своихъ дѣтей, прекрасную и очень милую дочь, по имени Алибекъ. Не будучи христіанкой, она отъ многихъ христіанъ слышала чрезвычайное восхваленіе ихъ вѣры и подвижничества, и спросила разъ у одного, какъ бы ей безъ всякой помѣхи искуситься въ этомъ. Тотъ отвѣчалъ, что люди, ищущіе подвиговъ, бѣгутъ отъ всего мірского, напримѣръ, въ уединенныя Ѳиваидскія пустыни.
Дѣвушка была очень наивна: ей было около четырнадцати лѣтъ. Побуждаемая не какимъ-либо яснымъ ущемленіемъ, а просто дѣтскою прихотью, она, не сказавъ никому ни слова, отправилась на слѣдующее утро, тайкомъ, совершенно одна, въ пустыню Ѳиваидскую. Съ трудомъ она достигла черезъ нѣсколько дней пустынныхъ мѣстъ. Увидѣвъ издали маленькій домикъ, она отправилась туда и встрѣтила у входа одного святого мужа, который удивился, увидавъ ее здѣсь, и спросилъ, чего она ищетъ? Та отвѣчала, что ищетъ подвижничества и человѣка, который научилъ бы ее, какъ подобаетъ исполнить это. Достойный мужъ, видя, что она молода и недурна собою, убоялся, какъ бы бѣсъ его не попуталъ, если онъ оставитъ ее у себя, а пока предложилъ ей свои добрыя услуги: далъ ей покушать немного кореньевъ, разныхъ травъ и дикихъ яблокъ, попоилъ водою, а затѣмъ сказалъ:
— Дочь моя, не очень далеко отсюда живетъ одинъ святой человѣкъ, который научитъ тебя тому, чего ты ищешь, гораздо лучше, чѣмъ я; поди къ нему и не медли.
Прибывъ къ указанному святому мужу, Алибекъ услыхала отъ него то же въ отвѣтъ и, продолжая путъ далѣе, достигла кельи одного молодого пустынника, довольно благочестиваго и добраго, по имени Рустико. Она и его попросила о томъ же, о чемъ просила другихъ. Онъ, желая подвергнуть великому искусу свою твердость, не отослалъ ея, какъ другіе, а удержалъ въ кельѣ, при себѣ. При наступленіи ночи, онъ устроилъ ей ложе изъ пальмовыхъ вѣтвей и сказалъ, чтобы она расположилась на немъ.
Когда это было сдѣлано, искушенія начали одолѣвать пустынника; увидавъ, что сильно обманулся въ своей твердости, онъ не долго выдерживалъ борьбу, сдался и призналъ себя побѣжденнымъ. Оставивъ въ сторонѣ благочестивые помыслы и подвиги, онъ сталъ думать лишь о молодости и красотѣ дѣвушки; при этомъ онъ сталъ соображать, какъ бы ему сойтиться съ ней, чтобы она не замѣтила, что онъ домогается лишь цѣли своихъ вожделѣній. Сначала онъ испыталъ ее различными вопросами, не знала ла она какого-нибудь мужчины; но оказалась такой простушкой, какой и представлялась ему. Тогда онъ рѣшилъ, что долженъ склонить ее къ исполненію своихъ желаній.
Сначала онъ многорѣчиво объяснилъ ей, насколько дьяволъ является врагомъ рода человѣческаго, затѣмъ внушилъ, что наиболѣе пріятное подвижничество — это ввергать дьявола въ преисподнюю, гдѣ и суждено ему быть.
— Какже это дѣлается? — спросила юница.
— Сейчасъ узнаешь, — сказалъ Рустико. — У тебя есть адъ и, скажу тебѣ, я думаю, что судьба послала тебя сюда для спасенія души моей: если этотъ дьяволъ будетъ мнѣ досаждать, ты вѣдь сжалишься надо мной, дозволишь мнѣ заточить его въ преисподнюю; этимъ ты доставишь мнѣ громадное утѣшеніе и, вмѣстѣ съ тѣмъ, выполнишь то, за чѣмъ ты, по твоимъ словамъ, явилась сюда, если только говоришь искренно.
