— Мнѣ надо, — отвѣчала графиня, — чтобы вы, черезъ какое-нибудь довѣренное вамъ лицо, увѣдомили графа, что ваша дочь готова совершенно покориться его волѣ, если только она увѣрена, что онъ любитъ ее такъ, какъ выказываетъ; однако, она никогда этому не повѣритъ, пока онъ не пришлетъ ей перстня, носимаго имъ на рукѣ, который, какъ она слышала, онъ тоже очень любитъ. Когда онъ пришлетъ вамъ его, то вы передадите мнѣ, а затѣмъ пошлете сказать графу, что ваша дочь готова исполнить его волю, и тайкомъ заставите его придти сюда. Можетъ быть, имѣя его перстень на пальцѣ, а на рукахъ рожденнаго отъ него сына я завоюю его и буду съ нимъ жить, какъ подобаетъ женѣ съ мужемъ; а вы будете тому виновницей.
Это показалось дамѣ весьма труднымъ дѣломъ: она боялась, какъ бы не вызвало это какихъ-нибудь дурныхъ сплетенъ, но разсудила затѣмъ, что вѣдь дѣло честное помочь порядочной женщинѣ вернуть къ себѣ мужа; и такъ какъ она бралась устроить это ради нравственной цѣли, то, полагаясь на добрую и чистую любовь графини, не только обѣщала ей это сдѣлать, но черезъ нѣсколько дней, дѣйствуя съ величайшею осторожностью, по данному ей наставленію, получила кольцо, хотя это и тяжеленько показалось графу, а затѣмъ искусно исполнила и второе свое намѣреніе. При первыхъ же ласкахъ, которыхъ влюбленный такъ пылко добивался, Господу угодно было, чтобы мнимая графиня понесла двухъ мальчиковъ, какъ это обнаружилось своевременно.
И благородная дама не одинъ, а множество разъ доставляла графинѣ объятія мужа; устраивала она все это въ такой тайнѣ, что никогда и слова не проронила. Графъ все время оставался въ увѣренности, что онъ не съ женою, а съ той, которую любилъ. Разставаясь, при наступленіи утра, онъ дарилъ ей много прекрасныхъ и цѣнныхъ вещей; графиня же всѣ ихъ сберегала. Чувствуя себя беременной, она не хотѣла болѣе затруднять благородную даму такого рода услугами и сказала ей:
— Благодаря Богу и вамъ, у меня есть то, чего я добивалась; поэтому пора и мнѣ исполнить то, что вамъ будетъ угодно, а затѣмъ удалиться.
Благородная дама сказала ей, что если графиня достигла желаемаго, то и ей это пріятно, и что она дѣлала все не ради какой-нибудь награды, а потому что считала своимъ долгомъ такъ поступить, чтобы сдѣлать добро. Графиня же отвѣчала:
— Все это мнѣ пріятно слышать, и я также думаю не въ видѣ вознагражденія дать вамъ то, что вы у меня просите, но просто ради желанія сдѣлать добро и ради убѣжденія, что я должна такъ поступить.
Тогда дама, поставленная въ необходимость согласиться, съ необычайнымъ смущеніемъ, попросила у нея сто лиръ для выдачи дочери замужъ. Графиня, видя, что она стѣсняется, въ отвѣтъ на ея скромную просьбу, дала ей пятьсотъ лиръ и столько прекрасныхъ и дорогихъ украшеній, что они стоили, пожалуй, еще столько же. Дама осталась этимъ чрезвычайно довольна и разсыпалась передъ графиней въ изъявленіяхъ благодарности, которая, разставшись съ нею, вернулась въ гостинницу. Чтобы отнять у Бельтрама поводъ приходить или присылать къ ней кого бы то ни было, она уѣхала съ дочерью въ провинцію къ своимъ роднымъ. Бельтрамъ же, призываемый своими вассалами, отправился спустя нѣкоторое время къ себѣ въ Россильонъ и, услыхавъ, что графиня уѣхала оттуда, вернулся домой. Графиня, узнавъ, что онъ возвратился изъ Флоренціи, была этимъ очень довольна и оставалась въ городѣ до тѣхъ поръ, пока не появились на
