ствіи, отпустила Альдобрандино, а спустя нѣсколько дней повелѣла отрубить головы убійцамъ на мѣстѣ, гдѣ они совершили злодѣяніе.
Альдобрардино былъ свободенъ, къ неописуемой радости его самого и супруги, всѣхъ его друзей и родныхъ. Ясно видя, что все это произошло стараніями пилигрима, онъ уговорилъ Тедальдо остаться у него въ домѣ на все время, пока тотъ пожелаетъ быть въ городѣ; и тутъ не могли вдосталь угостить и обласкать его, въ особенности Эрмеллина, немножко знавшая, съ кѣмъ имѣетъ дѣло. Однако, спустя нѣкоторое время, показалось ему, что пора примирить братьевъ съ Альдобрандино. Онъ зналъ, что они не только не успокоились при освобожденіи осужденнаго, но даже вооружились, опасаясь его; поэтому онъ попросилъ хозяина выполнить обѣщаніе. Тотъ великодушно выразилъ свою готовность. Тогда странникъ сказалъ, чтобы онъ устроилъ на слѣдующій день роскошный пиръ, на который должны быть приглашены, вмѣстѣ съ родными и женами и четверо братьевъ Тедальдо съ супругами; самъ онъ, прибавилъ странникъ, сейчасъ же отправится пригласить ихъ отъ его имени, для примиренія и участія въ празднествѣ. Альдобрандино одобрилъ желаніе пилигрима, который тотчасъ и отправился къ четыремъ братьямъ; потративъ немало словъ, требуемыхъ такимъ дѣломъ, онъ, наконецъ, неопровержимыми доводами довольно искусно привелъ ихъ къ сознанію, что они должны, прося прощенія, возвратить себѣ дружбу Альдобрандино; добившись этого, онъ пригласилъ ихъ съ супругами на слѣдующій день къ Альдобрандино обѣдать. Они охотно приняли приглашеніе, полагаясь на его честное слово.
Итакъ, на слѣдующій день, къ обѣденному часу, явились въ домъ Альдобрандино первоначально лишь четверо братьевъ Тедальдо, одѣтыхъ попрежнему въ трауръ, съ нѣкоторыми своими друзьями; хозяинъ уже ожидалъ ихъ. Тутъ передъ всѣми приглашенными они бросили оружіе на полъ и кинулись въ объятія Альдобрандино, прося прощенія за все, что противъ него сдѣлали. Альдобрандино нѣжно обнялъ ихъ и со слезами расцѣловалъ всѣхъ въ уста. Отвѣтивъ имъ кратко: онъ простилъ всѣ причиненныя обиды; затѣмъ явились ихъ сестры и жены, одѣтыя тоже всѣ въ темное, и были любезно встрѣчены Эрмеллиной и другими дамами. И мужчины, и женщины были довольны угощеніемъ, и все было превосходно, кромѣ одной вещи — безмолвія, овладѣвшаго всѣми въ виду свѣжаго горя, выражавшагося въ темныхъ одеждахъ Тедальдовой родни; нѣкоторые изъ-за этого начали даже осуждать выдумку приглашенія пилигрима, что отъ него не ускользнуло. Разсудивъ, что пора совлечь трауръ, онъ всталъ, пока другіе еще сидѣли за фруктами, и сказалъ:
— Ни въ чемъ нѣтъ недостатка на сегодняшнемъ пиршествѣ; чтобъ сдѣлать его веселымъ, не хватаетъ только Тедальдо; и такъ какъ вы не узнали его, хотя онъ неразлучно былъ съ вами, то я вамъ желаю его показать!
При этихъ словахъ онъ сбросилъ съ себя нарядъ пилигрима и предсталъ въ зеленой шелковой туникѣ. Всѣ съ изумленіемъ таращили на него глаза и, хотя узнавали, но никто не рѣшался повѣрить, что это онъ и есть. Видя недоумѣніе, Тедальдо привелъ на намять множество событій и разсказалъ о своихъ приключеніяхъ. Тогда всѣ братья и другіе гости съ радостными слезами бросились его обнимать: отъ нихъ не отстали и женщины, родныя и не родныя Тедальдо, за исключеніемъ одной Эрмеллины.
— Что это значитъ, Эрмеллина, отчего ты не привѣтствуешь Тедальдо, какъ другія? — обратился къ ней тогда Альдобрандино.
