Услыхавъ, однако, что дама жива и здорова, онъ, въ виду наступавшей ночи, полный разнообразныхъ мыслей, вернулся въ гостинницу и, поужинавъ вмѣстѣ со своимъ слугой, расположился спать на самомъ верху дома. Терзаемый ли думами, отъ неудобства ли постели, или отъ черезчуръ тощаго ужина, — Тедальдо не могъ долго заснуть. Пока онъ такъ маялся, вдругъ ему около полуночи показалось, что по крышѣ дома спускаются какіе-то люди; затѣмъ въ дверной щели его комнаты замелькалъ свѣтъ и все ближе да ближе. Тогда, тихонько прильнувъ къ щелкѣ, онъ сталъ смотрѣть, что̀ это означаетъ, и увидалъ довольно красивую молодую женщину, со свѣчею въ рукахъ, къ которой шло трое мужчинъ, пробравшихся черезъ крышу. Обмѣнявшись нѣкоторыми обоюдными ласками, одинъ изъ нихъ сказалъ женщинѣ:
— Ну, слава Богу, мы можемъ теперь быть покойны: смерть Тедальдо Элизеи доказана братьями, и Альдобрандино Палермини обвиненъ; онъ уже сознался, и приговоръ подписанъ, однако, всетаки нужно помалкивать: вѣдь если когда-нибудь пронюхаютъ, что это были мы, такъ намъ не миновать такой же бѣды, какъ и Альдобрандино!
Сказавъ это, они простились съ дамой, обнаружившей радость при этомъ извѣстіи, и отправились спать.
Тедачьдо, услыхавъ эти совѣщанія, предался размышленію, какія заблужденія могутъ овладѣвать умами людей; сначала подумалъ о братьяхъ, которые оплакали и похоронили чужого, а затѣмъ о невинно-осужденномъ по ложному подозрѣнію и доведенномъ, при помощи лжесвидѣтелей, до смертнаго приговора; думалъ онъ и о слѣпой строгости законовъ и судей, которые нерѣдко вмѣсто того, чтобы разслѣдовать истину, свирѣпствуя, допускаютъ ложныя улики, а называютъ еще себя служителями Бога и правосудія, когда они пособники діавола и неправды; затѣмъ мысль Тедальдо обратилась къ отысканію средства спасенія Альдобрандино; онъ придумывалъ, что̀ бы ему сдѣлать?
Вставъ поутру, онъ оставилъ своего слугу дома и затѣмъ отправился одинъ къ жилищу своей дамы. Найдя двери случайно открытыми, онъ вошелъ въ домъ и увидалъ свою даму, сидѣвшею на полу въ комнаткѣ нижняго этажа и горько плакавшею. Отъ жалости онъ самъ чуть не заплакалъ и, приблизившись къ ней, сказалъ:
— Не убивайтесь, сударыня, успокоеніе ваше близко!
Дама, услыхавъ его, подняла глаза и отвѣчала, рыдая:
— Добрый человѣкъ, ты, кажется, чужеземный странникъ; что же ты толкуешь о моемъ успокоеніи и горѣ?
— Сударыня, — отвѣчалъ пилигримъ, — я изъ Константинополя и только-что пришелъ сюда, посланный Богомъ, чтобы обратить рыданія ваши въ смѣхъ и избавить супруга вашего отъ смерти.
— Какъ, — удивилась дама, — если ты изъ Константинополя и только-что пришелъ сюда, откуда же ты знаешь, кто мой мужъ и кто я?
Странникъ разсказалъ ей съ самаго начала о преслѣдованіяхъ Альдобрандино, сказалъ, кто она такая, сколько времени замужемъ, выдалъ и другія подробности, которыя ему были прекрасно извѣстны въ дѣлахъ ея. Дама была этимъ крайне поражена и, принявъ его за пророка, пала передъ нимъ на колѣни, моля Богомъ, чтобы онъ поспѣшилъ, если явился для спасенія Альдобрандино, такъ какъ времени остается немного. Странникъ, прикидываясь самымъ святымъ человѣкомъ, отвѣтилъ ей:
— Сударыня, встаньте, не плачьте и слушайте хорошенько, что̀ я
