когда онъ вознаградитъ меня за это? Когда я буду старухой? И кромѣ того, когда я встрѣчу такого любящаго поклонника, какъ Дзима? Я здѣсь одна и никого не боюсь; не знаю, почему мнѣ не воспользоваться столь благопріятнымъ временемъ, пока могу? У меня не всегда будетъ такое раздолье, какъ теперь. Объ этомъ никто и никогда не узнаетъ, а если бы и суждено было этому обнаружиться, всетаки лучше сдѣлать и каяться, чѣмъ не сдѣлать и — тоже каяться».
Надумавшись такъ, она повѣсила два полотенца къ окну, выходящему въ садъ, какъ сказалъ раньше Дзима. Увидѣвъ ихъ, онъ ужасно обрадовался и, съ наступленіемъ ночи, тихонько пробрался къ садовой калиткѣ, которую нашелъ незапертой; оттуда онъ прокрался и къ другой двери, ведшей въ жилище ожидавшей его милой дамы. Видя, что онъ идетъ, она бросилась къ нему навстрѣчу и привѣтствовала его съ величайшею радостью. Онъ же, обнимая и цѣлуя ее тысячу разъ, послѣдовалъ за ней по ступенямъ… Хотя этотъ разъ и былъ первымъ, но онъ не былъ послѣднимъ: пока мужъ находился въ Миланѣ и даже послѣ его пріѣзда, Дзима частенько возвращался сюда, къ величайшему удовольствію обѣихъ сторонъ.
