а все продолжаешь приставать къ ней! Сколько разъ она сама тебѣ это явно выказала, объ этомъ ужь не говорю; но неужели же тебѣ всѣ мои внушенія, что стѣнѣ горохъ? Слушай же, что я тебѣ скажу. До сихъ поръ она все молчала о томъ, что ты творилъ, разумѣется, не изъ любви къ тебѣ, а внимая моимъ просьбамъ. Но больше она не станетъ молчать, я разрѣшилъ ей въ случаѣ, если ты вновь досадишь ей, поступать, какъ ей будетъ угодно. Что ты будешь дѣлать, коли она нажалуется своимъ братьямъ?
Счастливый любовникъ, въ достаточной мѣрѣ уяснивъ себѣ все, что ему требовалось, кое-какъ на-скоро отдѣлался отъ монаха, надававъ ему обѣщаній исправиться, и ушелъ отъ него. Въ слѣдующую же ночь, во время заутрени, онъ вошелъ въ садъ, поднялся по дереву, нашелъ отпертое окно, вошелъ въ комнату и живымъ манеромъ очутился въ объятіяхъ своей дамы. Она давно ждала его, сгорая страстнымъ желаніемъ, и, встрѣтивъ его, со смѣхомъ сказала:
— Вотъ спасибо честному отцу, ловко онъ наставилъ тебя, какъ проникнуть сюда!
Долго предавались они взаимной усладѣ, со смѣхомъ вспоминали о простотѣ глупаго монаха, глумились надъ прялками, гребнями и ткацкими снарядами, потомъ сговорились, какъ имъ вести свои дѣла, не обращаясь болѣе къ содѣйствію почтеннаго монаха, и провели еще вмѣстѣ много такихъ же, веселыхъ ночей. И да пошлетъ Господь въ своемъ милосердіи и мнѣ, и всякой христіанской душѣ такія же сладостныя ночи!
