дальше, какъ въ эту ночь, только ударили къ заутрени, а мы ужъ за дѣломъ! Я и рѣшила быть съ нимъ и работать, пока молода; праздники, прощеные дни и посты отложу ужь на старость. А вы идите съ Богомъ восвояси и соблюдайте праздники безъ меня, въ свое полное удовольствіе!
Слыша такія рѣчи, Ричардо предавался неизреченной горести и, когда Бартоломея умолкла, сказалъ:
— О, сладость моя, что за странныя вещи ты говоришь! Подумай о добромъ имени твоихъ родителей, о твоей собственной чести! Неужели ты хочешь лучше оставаться здѣсь наложницею этого человѣка, жить съ нимъ въ смертномъ грѣхѣ, чѣмъ жить въ Пизѣ моею женою? Вѣдь этотъ, когда ты ему надоѣшь, выгонитъ тебя съ позоромъ, а тамъ ты всегда будешь мнѣ мила, всегда останешься по праву хозяйкою моего дома. Неужели ты изъ-за скверной похоти махнула рукой на свою честь и покинула меня, любящаго тебя больше жизни? О, надежда моя, не говори этого, воротись ко мнѣ; я обѣщаю тебѣ, что теперь, когда узналъ, чего ты хочешь, буду удовлетворять твоему желанію по мѣрѣ силъ своихъ!
— О чести моей, — отвѣчала на это дама, — я сама позабочусь, а другимъ нечего этимъ заниматься, да теперь уже и поздно. Родители мои должны бы были о ней подумать, когда отдавали меня за васъ, а такъ какъ въ то время они не позаботились о моей чести, то я теперь не хочу думать о ихъ. Коли я совершаю смертный грѣхъ, то мнѣ за него отдуваться, когда придетъ время, а вамъ до этого горя мало! Здѣсь только я и стала женою Паганино, а раньше въ Пизѣ была вашей любовницей; тамъ наши планеты сходились только по фазисамъ луны да по геометрическимъ выкладкамъ… Вы говорите, что впредь постараетесь? Это какимъ же манеромъ? Будете вздымать дубинку съ тремя передышками? Вы, надо полагать, сдѣлались хорошимъ ѣздокомъ съ тѣхъ поръ, какъ я разсталась съ вами. Эхъ, вы! Идите-ка прочь, да живите себѣ помаленьку; вы такой тощій и хлипкій, что дивишься на васъ, какъ это вы еще держитесь на бѣломъ свѣтѣ? Въ заключеніе скажу вамъ, что если этотъ человѣкъ и броситъ меня — къ чему онъ, кажется, не расположенъ пока я сама остаюсь съ нимъ — то будьте увѣрены, что къ вамъ я всетаки не намѣрена возвращаться: на васъ надежда плоха, соку изъ васъ немного выжмешь. Будетъ съ меня, побывала у васъ; поищу себѣ продовольствія въ другомъ мѣстѣ. Опять повторю вамъ: тутъ у насъ нѣтъ ни праздниковъ, ни кануновъ, и поэтому я здѣсь останусь, а вы уходите съ Богомъ, не то я закричу, что вы хотите учинить надо мною насиліе!
Ричардо видѣлъ, что его дѣло пропало, и тутъ только понялъ, какую глупость сдѣлалъ, взявъ молодую жену. Грустный и страждущій вышелъ онъ изъ комнаты и наговорилъ еще много разныхъ разностей Паганино, изъ которыхъ, впрочемъ, ровно ничего не вышло; пришлось въ концѣ концовъ оставить жену и вернуться въ Пизу. Тутъ онъ отъ горя впалъ въ состояніе удивительной тупости, слонялся по городу, и когда съ нимъ здоровались или обращались съ вопросомъ, онъ безсмысленно повторялъ одни и тѣ же слова: — «Лихой бабѣ не до праздниковъ!» — и больше отъ него ничего не удавалось добиться. Вскорѣ послѣ того онъ скончался, а Паганино, освѣдомившись о его смерти и зная, какъ сильно его любитъ его подруга, женился на ней и, не взирая ни на какіе праздники и кануны, не вѣдая постовъ, оба они, пока ихъ носили ноги, трудились и жили припѣваючи. Вотъ мнѣ и думается, дражайшія мои слушательницы,
