или ниспосланный справедливымъ гнѣвомъ Божіимъ за наши беззаконія, ради нашего вразумленія. Чума началась за нѣсколько лѣтъ передъ тѣмъ въ восточныхъ странахъ и причинила тамъ гибель безчисленнаго множества народа. Мало-по-малу, подвигаясь съ мѣста на мѣсто, эпидемія достигла и Запада, гдѣ и разрослась въ губительный моръ. Человѣческая предусмотрительность не принесла противъ него никакой пользы; были изданы постановленія объ удаленіи изъ населенныхъ мѣстъ всяческихъ нечистотъ, черезъ особо приставленныхъ для того людей; запрещали ввозъ въ нихъ больныхъ, предписывали всевозможныя правила для сохраненія здоровья; наконецъ, умиленныя молитвы, крестные ходы, всяческія богоугодныя дѣла, исполненныя богобоязненными людьми — ничто не помогало!
Съ весны помянутаго года моръ началъ производить опустошенія ужасающимъ образомъ. Болѣзнь шла не такъ, какъ на Востокѣ, гдѣ вѣрнымъ признакомъ приближавшейся смерти заболѣвшаго служило кровотеченіе изъ носа; она начиналась, одинаково какъ у мужчинъ, такъ и у женщинъ, съ того, что подъ мышками или въ паху появлялись опухоли, то достигавшія величины яблока, то бывшія не болѣе яйца и прозванныя въ народѣ шишками. Вскорѣ послѣ того смертоносныя опухоли появлялись и на другихъ частяхъ тѣла; съ этой минуты характеръ болѣзни начиналъ измѣняться: появлялись черныя мертвенныя пятна, во множествѣ покрывавшія руки, бедра и другія части тѣла, у иныхъ больныхъ крупныя и разсѣянныя, у другихъ — мелкія и слитныя. Какъ опухоли, такъ и зловѣщія пятна были явнымъ признакомъ неизбѣжной смерти.
Повидимому, въ этой болѣзни нечего было ждать помощи ни отъ врача, ни отъ лекарствъ. Быть можетъ, сама натура болѣзни была такова, а, быть можетъ, и по невѣдѣнію врачей — которыхъ тогда вдругъ появилось безчисленное множество, и мужчинъ, и женщинъ, не имѣвшихъ, собственно говоря, никакого понятія о врачебномъ искусствѣ — никто ничего не могъ понять ни въ причинахъ возникновенія болѣзни, ни въ ея леченіи. По этому только весьма немногіе изъ заболѣвшихъ выздоравливали, другіе же умирали на третій день послѣ появленія описанныхъ признаковъ, при чемъ у большинства не обнаружилось никакихъ общихъ явленій, вродѣ, напримѣръ, лихорадки. Чумная зараза проявляла большую силу: отъ больныхъ она легко передавалась здоровымъ, которые приходили съ больными въ общеніе, подобно тому, какъ передается огонь въ кучѣ горючихъ предметовъ. Но зло шло гораздо дальше; болѣзнь передавалась не только черезъ непосредственныя сношенія здоровыхъ съ больными, но даже простое прикосновеніе къ одеждѣ или вещамъ, къ которымъ ранѣе прикасался больной, и то могло часто повлечь за собою зараженіе. То, о чемъ я сейчасъ сообщу, можетъ показаться почти чудеснымъ, да я и не сталъ бы передавать этого, если бы не былъ самъ тому очевидцемъ; я не повѣрилъ бы самъ, хотя и слышалъ бы о томъ отъ достовѣрныхъ людей. Прилипчивость болѣзни была до того сильна, что она легко передавалась не только отъ человѣка къ человѣку, но появлялась часто на виду у всѣхъ въ еще гораздо болѣе внушительномъ видѣ: именно, случалось, что если къ вещи, бывшей въ употребленіи у чумнаго, прикасалось какое-нибудь животное, то зараза не только легко овладѣвала имъ, но и губила его въ самое короткое время. Какъ сейчасъ сказано, я самъ былъ этому очевидцемъ. Однажды, напримѣръ, я наблюдалъ такое происшествіе. Клочья одежды одного бѣдняка, погибшаго отъ чумы, были выброшены на дорогу; къ нимъ подошли двѣ свиньи и, по своему обыкновенію, начали рыть и трепать эти
