гутъ совершить больше, чѣмъ на самомъ дѣлѣ въ силахъ, да еще и другихъ къ себѣ приравниваютъ, тогда какъ тѣ вовсе не таковы.
Въ Пизѣ жилъ одинъ судья, но имени Ричардо ди Кинцика, человѣкъ, гораздо лучше одаренный со стороны духовной, нежели тѣлесной. Надо полагать, онъ вообразилъ, что супруга можетъ вполнѣ удовольствоваться тѣми же дѣлами и занятіями, что и онъ; человѣкъ онъ былъ богатый и потому усердно искалъ себѣ жену, притомъ непремѣнно молодую и красивую; между тѣмъ, еслибъ онъ могъ дать себѣ одинъ изъ тѣхъ добрыхъ совѣтовъ, какіе умѣлъ подавать другимъ, то именно такой-то жены ему и надо бы по возможности избѣгать. Дѣло у него сладилось: нѣкто Лотто Гваланди выдалъ за него свою дочь, по имени Бартоломею, одну изъ самыхъ хорошенькихъ и бойкихъ дѣвицъ Пизы, гдѣ немало встрѣчается такихъ вертушекъ, юркихъ, какъ ящерица.
Сыграли пышнѣйшую свадьбу, и судья съ торжествомъ ввелъ въ свой домъ молодую жену. Плохо пришлось старичку въ первую же брачную ночь. Человѣкъ онъ былъ тощій, сухой, что называется еле душа въ тѣлѣ. Непосильная работа такъ уходила его, что на другое утро его пришлось буквально возвращать къ жизни — виномъ, лекарствами и всяческими другими средствами. Тутъ-то господину судьѣ впервые пришлось призадуматься надъ размѣромъ своихъ силъ, и онъ сталъ гораздо внимательнѣе къ нимъ, чѣмъ прежде. И началъ онъ преподавать своей молодой женѣ календарь, годный развѣ для ребятъ, обучаемыхъ грамотѣ (надо полагать напечатанный въ Равеннѣ). По его объясненіямъ выходило, что нѣтъ такого дня, когда не приходился бы не одинъ, а нѣсколько праздниковъ, изъ благоговѣнія къ которымъ супруги обязаны, по разнымъ причинамъ, предаваться воздержанію; а къ праздникамъ присоединялись посты, сочельники, кануны памяти святыхъ апостоловъ и тысячи разныхъ угодниковъ, пятницы и субботы, воскресные дни, весь великій постъ, да нѣкоторыя перемѣны луны и, наконецъ, Богъ вѣсть что еще! У него на супружескомъ ложѣ водворились такія же отсрочки да проволочки, какъ въ гражданскомъ судопроизводствѣ. И къ великому огорченію молодой женщины, которой едва въ мѣсяцъ разъ перепадали кое-какія крохи, такая манера вошла у него въ обыкновеніе, при этомъ онъ зорко смотрѣлъ, чтобы кто-нибудь не обучилъ его жены такъ же распознавать рабочіе дни, какъ онъ научилъ ее блюсти праздники.
И вотъ однажды, среди жаркаго лѣта, синьоръ Ричардо пожелалъ для прогулки съѣздить въ одно свое прекрасное помѣстье, находившееся близъ Монте Неро, и тамъ пожить нѣкоторое время, услаждаясь чистымъ воздухомъ. Для того, чтобы доставить развлеченіе женѣ, которую взялъ съ собою, онъ устроилъ однажды рыбную ловлю; они поѣхали смотрѣть на нее въ двухъ лодкахъ: въ одной помѣстился онъ самъ съ рыбаками, а въ другой она съ знакомыми женщинами. Мало-по-малу, сами того не замѣчая, они вышли довольно далеко въ море. И въ то время, какъ они смотрѣли на рыбную ловлю, вдругъ, откуда ни возьмись, появился на своемъ суднѣ знаменитый тогдашній морской разбойникъ Паганино да Маре. Увидя барки, онъ направился къ нимъ; тѣ пустились въ бѣгство, но корсаръ нагналъ ту изъ нихъ, въ которой были женщины, и, видя въ ней красавицу даму, рѣшилъ, что и этой одной добычи для него достаточно. Онъ пересадилъ красавицу на свою галеру на глазахъ синьора Ричардо, успѣвшаго добраться до берега, да съ ней и былъ таковъ.
