какія были слезы и сожалѣнія со стороны провожатыхъ, когда они мнѣ ее возвращали и съ нею прощались. Если бы я хотѣлъ передать все, что̀ они мнѣ говорили, то не хватило бы не только нынѣшняго дня, но и сегодняшней ночи. Скажу только слѣдующее изъ того, что̀ они заявили, и этого будетъ довольно: изъ ихъ словъ и изъ того, что я могъ видѣть, было ясно, что вы одинъ изъ нынѣшнихъ владыкъ-вѣнценосцевъ можете гордиться, имѣя самую прекрасную, самую добродѣтельную и самую отважную дочь!
Султанъ задалъ по этому случаю великолѣпнѣйшій пиръ и нѣсколько разъ молилъ Бога, чтобы Тотъ даровалъ ему силу воздать должнымъ образомъ каждому, почтившему его дочь, въ особенности же кипрскому королю, который съ почетомъ возвратилъ ему дитя его. Черезъ нѣсколько дней онъ отпустилъ Антигона съ драгоцѣннѣйшими дарами на Кипръ, изъявляя королю величайшую благодарность въ письмѣ и черезъ особыхъ пословъ за все, сдѣланное имъ для его дочери.
Послѣ этого, желая довершить начатое, а именно, чтобы дочь его сдѣлалась супругой короля дель Гарбо, онъ разъяснилъ ему все и присовокупилъ, что если тотъ желаетъ взять ее замужъ, то пусть пришлетъ за нею. Король дель Гарбо чрезвычайно обрадовался этому и, отправивъ за нею почетное посольство, съ восторгомъ ее принялъ. Алатьель, познавшая можетъ быть, десять тысячъ разъ наслажденіе съ восемью предшественниками, отправилась къ королю дель Гарбо и, взойдя на его ложе, какъ дѣвственница, заставила его повѣрить, что и была таковою. Въ радости она долго еще прожила съ нимъ королевою. Не даромъ вѣдь говорится, отъ поцѣлуевъ уста не блѣднѣютъ, а, какъ луна, молодѣютъ.
