ютку, и, чтобы дѣйствія его не оказались въ противорѣчіи со словами, онъ опочилъ съ ней на одной довольно маленькой постелькѣ. Вслѣдствіе этого случилось то, чего не было въ мысляхъ ни у того, ни у другого при отъѣздѣ изъ Родоса: возбужденные мракомъ, уютностью и теплотою ложа, которое обладаетъ немалою силой, забывъ о дружбѣ и любви къ покойному Антіоху, оба они, словно влекомые общимъ стремленіемъ, подстрекая одинъ другого, еще не прибыли въ Баффу, откуда былъ родомъ кипріецъ, какъ породнились другъ съ другомъ. По пріѣздѣ туда Алатьель долгое время жила вмѣстѣ съ купцомъ.
Разъ какъ-то пріѣхалъ въ Баффу, по какому-то дѣлу, одинъ дворянинъ, по имени Антигонъ. Лѣтъ ему было много, ума у него было еще больше, но достатковъ мало: во многихъ дѣлахъ, въ которыхъ онъ принималъ участіе на службѣ у кипрскаго короля, счастье не улыбалось ему. Проходя однажды передъ домомъ, гдѣ проживала прекрасная Алатьель, въ то время какъ кипрскій купецъ отправился съ товаромъ въ Арменію, онъ увидалъ ее у окна и пристально началъ смотрѣть на нее, припоминая въ тоже время, гдѣ онъ ее видѣлъ, но припомнить не могъ. Прекрасная дама, долго бывшая игралищемъ судьбы, но уже приближавшаяся къ концу своихъ бѣдствій, увидавъ Антигона, тотчасъ припомнила, что видѣла его въ Александріи, на службѣ у отца, и въ довольно значительной должности. Поэтому у нея вдругъ промелькнула надежда, что она можетъ, пожалуй, возвратить себѣ снова королевское званіе при помощи этого человѣка. Видя, что купца нѣтъ, она велѣла, какъ можно скорѣе позвать Антигона. Когда онъ пришелъ, она застѣнчиво спросила, не онъ ли Антигонъ изъ Фамагосты, какъ ей кажется. Онъ отвѣчалъ утвердительно и прибавилъ:
— Мнѣ тоже кажется, что я васъ видѣлъ, только не могу никакъ припомнить, гдѣ; такъ прошу васъ, напомните мнѣ, если васъ не затруднитъ это, кто вы такая?
Алатьель, услыхавъ, что онъ Антигонъ, съ плачемъ кинулась къ нему на шею, а послѣ въ отвѣтъ на его изумленіе, спросила, не встрѣчался ли онъ съ ней когда-нибудь въ Александріи.
При этомъ вопросѣ Антигонъ тотчасъ призналъ въ ней Алатьель, дочь султана, которая считалась погибшей въ морѣ. Онъ хотѣлъ оказать ей подобающее почтеніе, но она не допустила до этого и просила посидѣть съ ней немного. Повинуясь ей, Антигонъ сталъ почтительно разспрашивать ее, какъ, когда и откуда она попала сюда. Между тѣмъ по всей египетской землѣ распространилась вѣсть, что она погибла въ морѣ много лѣтъ тому назадъ.
— Я бы очень хотѣла, — отвѣчала ему Алатьель, — чтобы такъ и случилось, чѣмъ вести такую жизнь, какую я вела. Думаю, что и отецъ мой пожелалъ бы того же, если бы узналъ объ этомъ когда-нибудь.
При этихъ словахъ она опять стала горько рыдать. Антигонъ сказалъ ей:
— Не огорчайтесь раньше времени! Сдѣлайте милость, разскажите мнѣ ваши несчастія, и какова была вся ваша жизнь. Быть можетъ, дѣло такъ обернется, что мы, съ Божьей помощью, найдемъ хорошее возмездіе за все.
— Антигонъ, — отвѣчала красавица, — когда я смотрю на тебя, мнѣ кажется, что вижу отца. Подъ вліяніемъ добраго и нѣжнаго чувства, какое я обязана питать къ нему, хотя бы я и могла не признаваться, все же открылась тебѣ, и, право, немного людей, на которыхъ я смотрѣла бы съ такимъ удовольствіемъ, какъ на тебя. Поэтому я, какъ отцу, открою
