чими вещами Гаспаррину д’Оріа досталась мамка съ двумя дѣтьми. Онъ отправилъ ее съ ребятишками къ себѣ въ домъ, предназначая ихъ для разныхъ мелкихъ услугъ, какъ холоповъ. Мамка была безутѣшна, потерявъ свою барыню, и кляня горькую участь, постигшую ее и двухъ дѣтей, не переставала громко голосить, по потомъ увидала, что слезами не поможешь и что ей надо служить вмѣстѣ съ дѣтьми; хотя она была и бѣдной женщиной, но разумной и смѣтливой, поэтому прежде всего подкрѣпилась хорошенько, а затѣмъ, осмотрѣвшись, куда они прибыли, сообразила, что, если дѣти будутъ узнаны, то имъ придется пожалуй, подвергнуться разнымъ непріятностямъ; потомъ она надѣялась, что во всякомъ случаѣ судьба ихъ измѣнится, и если они будутъ живы, то вернутъ себѣ утраченное положеніе; поэтому мамка разсудила никому рѣшительно не открывать, кто они такіе, пока не придетъ время. Она говорила всѣмъ, кто бы ее ни спрашивалъ, что это ея дѣтки, и называла старшаго не Джусфреди, а Джанотто изъ Прочиды, младшему же оставила прежнее имя; съ величайшимъ стараніемъ она объясняла Джусфреди, почему переименовала его, и какой опасности онъ подвергался, если бы его узнали; это повторяла она неоднократно. Мальчикъ былъ понятливъ и исполнялъ все по указанію мудрой кормилицы.
Такъ жили себѣ два мальчугана, прескверно одѣтые, еще хуже обутые, принуждаемые ко всякой грязной работѣ, и жили терпѣливо въ теченіе многихъ лѣтъ, неразлучно съ кормилицей, въ домѣ Гаспаррино. Джанотто уже исполнилось шестнадцать лѣтъ: душа его была благороднѣе, чѣмъ это подобало рабу: его возмущала гнусность холопскаго состоянія; поэтому онъ сѣлъ однажды на галеру, отправлявшуюся въ Александрію и разстался со службой у Гаспаррино. Онъ перепробовалъ много занятій, но нигдѣ не былъ въ состояніи выбиться. Черезъ три или четыре года по отъѣздѣ отъ Гаспаррино, когда Джанотто былъ уже красивымъ, высокимъ юношей, онъ услыхалъ, что его отецъ, котораго онъ считалъ мертвымъ, еще живъ, но находится въ тюрьмѣ и терпитъ всякія лишенія изъ вѣрности королю Карлу. Отчаявшись уже въ удачѣ, юноша сталъ скитаться по свѣту и забрелъ въ Луниджану, гдѣ случилось ему поступить въ услуженіе къ Куррадо Малеспина, которому онъ угождалъ довольно ловко и умѣло. Хотя онъ изрѣдка и видѣлъ свою мать, состоявшую при супругѣ Куррадо, но совершенно не узнавалъ ея, также какъ и она его: до того преобразило ихъ обоихъ время, если сравнить, какими они были и какими увидали, наконецъ, другъ друга.
Между тѣмъ, пока Джанотто состоялъ на службѣ у Куррадо, одна изъ дочерей маркиза, по имени Спина, овдовѣла, лишившись мужа своего Никколо да Гриньяно, и вернулась въ родительскій домъ. Она была достаточно красива, молода и пріятна, и ей было немногимъ болѣе шестнадцати лѣтъ. Случилось ей обратить взоры на Джанотто, а ему — на нее и оба они пламенно полюбили другъ друга. Недолго любовь ихъ оставалась безъ обычныхъ своихъ проявленій, хотя этого никто не примѣчалъ. Ободренные послѣднимъ обстоятельствомъ, они начали соблюдать меньшую осторожность, чего не полагается въ подобныхъ дѣлахъ. Гуляя однажды по прекраснѣйшей рощѣ съ развѣсистыми деревьями, дѣвушка, вмѣстѣ съ Джанотто, отдѣлилась отъ всѣхъ остальныхъ и ушла впередъ. Имъ показалось, что они далеко обогнали другихъ и расположились въ пріятномъ уголкѣ, среди травы и цвѣтовъ, огражденныхъ деревьями. Предаваясь взаимнымъ радостямъ любви, они пробыли здѣсь довольно долгое время,
