разсматривать каждое произведеніе природы какъ нѣчто имѣвшее свою исторію; когда мы станемъ разсматривать каждый сложный органъ или инстинктъ какъ сумму множества приспособленій, изъ которыхъ каждое было полезно его обладателю, точно такъ-же какъ мы видимъ въ великомъ механическомъ изобрѣтеніи сумму труда, опытности, разума и даже ошибокъ многочисленныхъ тружениковъ; когда мы будемъ разсматривать такимъ образомъ каждое органическое существо, — насколько интереснѣе — я это говорю по опыту — станетъ изученіе естественной исторіи!
Откроется обширное и почти нетронутое поле изслѣдованіямъ о причинахъ и законахъ измѣнчивости, о соотношеніяхъ развитія, о дѣйствіи изощренія и неупотребленія органовъ, о прямомъ дѣйствіи внѣшнихъ условій и т. д. Изученіе домашнихъ организмовъ значительно повысится въ цѣнѣ. Новая разновидность, выведенная человѣкомъ, станетъ предметомъ изслѣдованія, гораздо болѣе важнымъ и интереснымъ, чѣмъ новый видъ, присовокупленный къ множеству видовъ, уже извѣстныхъ. Наши классификаціи сдѣлаются, насколько это возможно, родословными, и тогда дѣйствительно будутъ выражать то, что́ можно назвать планомъ творенія. Правила классификаціи, безъ сомнѣнія, упростятся, когда мы будемъ имѣть въ виду опредѣленную цѣль. Мы не имѣемъ въ своемъ распоряженіи писанныхъ родословныхъ и геральдическихъ знаковъ, и намъ приходится открывать и преслѣдовать многочисленныя расходящіяся потомственныя линіи нашей родословной природы при помощи признаковъ всѣхъ родовъ, унаслѣдованныхъ съ давнихъ временъ. Заглохшіе органы представятъ намъ безошибочныя свидѣтельства относительно строеній, давно утраченныхъ. Виды и группы видовъ, которыя называютъ уклонными и которыя можно, играя словами, назвать живыми ископаемыми, помогутъ намъ составить себѣ картину древнихъ жизненныхъ формъ. Эмбріологія обнаружитъ передъ нами, хотя и нѣсколько затемнившееся, строеніе первообразовъ каждаго великаго класса.
Когда мы убѣдимся въ томъ, что всѣ особи одного вида и всѣ близко-сродные виды большинства родовъ въ очень недавнее время произошли отъ одного родича и разселились изъ одного мѣста рожденія, и когда мы лучше узнаемъ многочисленные способы переселенія, тогда, при свѣтѣ, проливаемомъ нынѣ геологіею и въ будущемъ имѣющимъ пролиться еще ярче на минувшія измѣненія въ климатѣ и въ уровнѣ почвы, мы, конечно, получимъ возможность прослѣдить въ точности прежнія переселенія организмовъ всего міра. Даже теперь, сравнивая различія между жителями морей по обѣ стороны
рассматривать каждое произведение природы как нечто, имевшее свою историю, когда мы станем рассматривать каждый сложный орган или инстинкт как сумму множества приспособлений, из которых каждое было полезно его обладателю, точно так же как мы видим в великом механическом изобретении сумму труда, опытности, разума и даже ошибок многочисленных тружеников, когда мы будем рассматривать таким образом каждое органическое существо, — насколько интереснее — я это говорю по опыту — станет изучение естественной истории!
Откроется обширное и почти нетронутое поле исследованиям о причинах и законах изменчивости, о соотношениях развития, о действии изощрения и неупотребления органов, о прямом действии внешних условий и так далее. Изучение домашних организмов значительно повысится в цене. Новая разновидность, выведенная человеком, станет предметом исследования гораздо более важным и интересным, чем новый вид, присовокупленный к множеству видов, уже известных. Наши классификации сделаются, насколько это возможно, родословными, и тогда действительно будут выражать то, что можно назвать планом творения. Правила классификации, без сомнения, упростятся, когда мы будем иметь в виду определенную цель. Мы не имеем в своем распоряжении писанных родословных и геральдических знаков, и нам приходится открывать и преследовать многочисленные расходящиеся потомственные линии нашей родословной природы при помощи признаков всех родов, унаследованных с давних времен. Заглохшие органы представят нам безошибочные свидетельства относительно строений, давно утраченных. Виды и группы видов, которые называют уклонными и которые можно, играя словами, назвать живыми ископаемыми, помогут нам составить себе картину древних жизненных форм. Эмбриология обнаружит перед нами, хотя и несколько затемнившееся, строение первообразов каждого великого класса.
Когда мы убедимся в том, что все особи одного вида и все близкосродные виды большинства родов в очень недавнее время произошли от одного родича и расселились из одного места рождения, и когда мы лучше узнаем многочисленные способы переселения, тогда, при свете, проливаемом ныне геологиею и в будущем имеющим пролиться еще ярче на минувшие изменения в климате и в уровне почвы, мы, конечно, получим возможность проследить в точности прежние переселения организмов всего мира. Даже теперь, сравнивая различия между жителями морей по обе стороны
