кахъ видовъ, происшедшихъ отъ общаго родича, при наслѣдственномъ сохраненіи ими нѣкоторыхъ признаковъ, мы можемъ понять чрезвычайно сложное и всестороннее сродство, связывающее между собою всѣхъ членовъ одного семейства или группы высшаго разряда. Ибо общій родичъ цѣлаго семейства видовъ, нынѣ распавшагося черезъ вымираніе на отдѣльныя группы и подъ-группы, долженъ былъ всѣмъ имъ передать нѣкоторые изъ своихъ признаковъ, видоизмѣненные въ разной степени и разнымъ способомъ; и отдѣльные виды, слѣдовательно, должны быть сродны между собою по извилистымъ линіямъ разной длины (какъ можно видѣть на чертежѣ), поднимающимся черезъ множество предшественниковъ. Такъ какъ трудно объяснить степень кровнаго родства между многочисленными представителями древняго и знатнаго семейства, даже съ помощью родословнаго дерева, и почти невозможно безъ этой помощи, то мы легко поймемъ необыкновенныя трудности, съ которыми приходилось бороться натуралистамъ, при описаніи, безъ помощи чертежа, разнообразныхъ степеней сродства, замѣченныхъ ими между множествомъ вымершихъ и нынѣ живущихъ членовъ всякаго великаго естественнаго класса.
Вымираніе, какъ мы видѣли въ четвертой главѣ, сильно содѣйствовало тому, чтобы очертить и расширить промежутки между отдѣльными группами каждаго класса. Мы такимъ образомъ можемъ объяснить даже рѣзкое отдѣленіе цѣлыхъ классовъ одинъ отъ другаго, напримѣръ птицъ отъ прочихъ позвоночныхъ, предположивъ, что совершенно утратились многія древнія жизненныя формы, посредствомъ которыхъ давніе родичи птицъ связывались съ давними родичами прочихъ позвоночныхъ. Менѣе окончательно вымерли формы, нѣкогда связывавшія рыбъ съ батрахіами. Еще менѣе значительно было вымираніе въ нѣкоторыхъ другихъ классахъ, каковъ классъ раковъ, ибо тутъ самое дивное разнообразіе формъ связано длинною, но прерывающеюся цѣпью сродства. Вымираніе только разграничило группы; оно отнюдь не создало ихъ; ибо еслибы всѣ формы, когда-либо жившія на землѣ, вдругъ воскресли передъ нами, то хотя былобы невозможно составить опредѣленія, отдѣляющія одну группу отъ другихъ — такъ какъ всѣ были-бы связаны постепенностями столь-же тонкими, какъ наши тончайшія разновидности — однакоже, естественная классификація или, по крайней мѣрѣ, естественная группировка формъ была-бы возможна. Мы убѣдимся въ этомъ, если обратимся къ чертежу. Буквы A—L пусть представляютъ одиннадцать силурскихъ родовъ, изъ которыхъ нѣкоторые произвели обширныя группы видо-
ках видов, происшедших от общего родича, при наследственном сохранении ими некоторых признаков, мы можем понять чрезвычайно сложное и всестороннее сродство, связывающее между собою всех членов одного семейства или группы высшего разряда. Ибо общий родич целого семейства видов, ныне распавшегося через вымирание на отдельные группы и подгруппы, должен был всем им передать некоторые из своих признаков, видоизмененные в разной степени и разным способом; и отдельные виды, следовательно, должны быть сродны между собою по извилистым линиям разной длины (как можно видеть на чертеже), поднимающимся через множество предшественников. Так как трудно объяснить степень кровного родства между многочисленными представителями древнего и знатного семейства, даже с помощью родословного дерева, и почти невозможно без этой помощи, то мы легко поймем необыкновенные трудности, с которыми приходилось бороться натуралистам при описании без помощи чертежа разнообразных степеней сродства, замеченных ими между множеством вымерших и ныне живущих членов всякого великого естественного класса.
Вымирание, как мы видели в четвертой главе, сильно содействовало тому, чтобы очертить и расширить промежутки между отдельными группами каждого класса. Мы таким образом можем объяснить даже резкое отделение целых классов один от другого, например птиц от прочих позвоночных, предположив, что совершенно утратились многие древние жизненные формы, посредством которых давние родичи птиц связывались с давними родичами прочих позвоночных. Менее окончательно вымерли формы, некогда связывавшие рыб с батрахиями. Еще менее значительно было вымирание в некоторых других классах, каков класс раков, ибо тут самое дивное разнообразие форм связано длинною, но прерывающеюся цепью сродства. Вымирание только разграничило группы; оно отнюдь не создало их; ибо если бы все формы, когда-либо жившие на земле, вдруг воскресли перед нами, то хотя было бы невозможно составить определения, отделяющие одну группу от других, — так как все были бы связаны постепенностями столь же тонкими, как наши тончайшие разновидности, — однако же естественная классификация или по крайней мере естественная группировка форм была бы возможна. Мы убедимся в этом, если обратимся к чертежу. Буквы A—L пусть представляют одиннадцать силурийских родов, из которых некоторые произвели обширные группы <span style="color:#005000" title="видоизмененных">видо-
