великіе натуралисты, каковы Агассицъ и Мильнъ-Эдвардсъ, настаиваютъ на томъ, что признаки зародыша всего важнѣе для классификаціи животныхъ, и основательность этого ученія признана почти всѣми. То-же можно сказать и о цвѣтовыхъ растеніяхъ, которыхъ главные два отдѣла основаны на признакахъ зародыша, на количествѣ и расположеніи зародышныхъ листьевъ или сѣмянодолей, и на способѣ развитія корешка и молодой оси. Когда мы обратимся къ эмбріологіи, мы увидимъ, почему такіе признаки столь важны, если допустимъ, что классификація заключаетъ въ себѣ понятіе о потомственности.
На наши классификаціи часто очевидно вліяетъ сцѣпленіе сходствъ. Ничто не можетъ быть легче, какъ опредѣлить рядъ признаковъ, общихъ всѣмъ птицамъ; но относительно раковъ такое опредѣленіе до сихъ поръ оказывалось невозможнымъ. Есть раки, занимающіе концы длиннаго ряда, едвали имѣющіе хоть одинъ общій признакъ, однако виды у обоихъ концовъ, будучи очевидно сродны другимъ видамъ, эти другіе третьимъ и т. д., могутъ быть несомнѣнно признаны за члены этого, а не инаго класса членистыхъ животныхъ.
Часто пользовались, хотя быть можетъ и не совершенно логично, географическимъ распредѣленіемъ для классификаціи, въ особенности въ очень обширныхъ группахъ сродныхъ формъ. Темминкъ настаиваетъ на пользѣ и даже необходимости этого пріема относительно извѣстныхъ группъ птицъ, и имъ пользовались многіе энтомологи и ботаники.
Наконецъ, что̀ касается до сравнительнаго значенія разныхъ группъ видовъ, каковы порядки, подъ-порядки, семейства, подъ-семейства и роды, то онѣ, повидимому, до сихъ поръ по крайней мѣрѣ, совершенно произвольны. Многіе изъ лучшихъ ботаниковъ, каковы Бентамъ и другіе, сильно настаивали на ихъ произвольномъ характерѣ. Можно было-бы привести изъ ботаники и энтомологіи примѣры тому, что группа формъ, сперва признанная опытными натуралистами за отдѣльный родъ, была затѣмъ возведена на степень подъ-семейства или семейства; и это дѣлалось не потому, чтобы дальнѣйшее изслѣдованіе обнаружило значительныя различія въ строеніи, сперва незамѣченныя, но потому, что были открыты въ послѣдствіи многочисленные сродные виды, представляющіе различія не совсѣмъ ровныхъ степеней.
Всѣ упомянутыя правила, пособія и трудности классификаціи, если я сильно не ошибаюсь, объясняются предположеніемъ, что естественная система основана на потомственности, сопряженной съ видоизмѣненіемъ; что признаки, по мнѣнію натуралистовъ, обнаруживающіе
великие натуралисты, каковы Агассиц и Мильн-Эдвардс, настаивают на том, что признаки зародыша всего важнее для классификации животных, и основательность этого учения признана почти всеми. То же можно сказать и о цветковых растениях, которых главные два отдела основаны на признаках зародыша, на количестве и расположении зародышных листьев или семянодолей, и на способе развития корешка и молодой оси. Когда мы обратимся к эмбриологии, мы увидим, почему такие признаки столь важны, если допустим, что классификация заключает в себе понятие о потомственности.
На наши классификации часто очевидно влияет сцепление сходств. Ничто не может быть легче, как определить ряд признаков, общих всем птицам; но относительно раков такое определение до сих пор оказывалось невозможным. Есть раки, занимающие концы длинного ряда, едва ли имеющие хоть один общий признак, однако виды у обоих концов, будучи очевидно сродны другим видам, эти другие третьим и так далее, могут быть, несомненно, признаны за члены этого, а не иного класса членистых животных.
Часто пользовались, хотя, быть может, и не совершенно логично, географическим распределением для классификации, в особенности в очень обширных группах сродных форм. Темминк настаивает на пользе и даже необходимости этого приема относительно известных групп птиц, и им пользовались многие энтомологи и ботаники.
Наконец, что касается до сравнительного значения разных групп видов, каковы порядки, подпорядки, семейства, подсемейства и роды, то они, по-видимому, до сих пор по крайней мере, совершенно произвольны. Многие из лучших ботаников, каковы Бентам и другие, сильно настаивали на их произвольном характере. Можно было бы привести из ботаники и энтомологии примеры тому, что группа форм, сперва признанная опытными натуралистами за отдельный род, была затем возведена на степень подсемейства или семейства; и это делалось не потому, чтобы дальнейшее исследование обнаружило значительные различия в строении, сперва не замеченные, но потому, что были открыты впоследствии многочисленные сродные виды, представляющие различия не совсем ровных степеней.
Все упомянутые правила, пособия и трудности классификации, если я сильно не ошибаюсь, объясняются предположением, что естественная система основана на потомственности, сопряженной с видоизменением; что признаки, по мнению натуралистов, обнаруживающие
