ной прибыли неизмѣненныхъ переселенцевъ изъ ихъ отчизны, и отъ происходящихъ вслѣдствіе того скрещеній. Относительно дѣйствій этихъ скрещеній слѣдуетъ помнить, что потомство отъ нихъ, конечно, было-бы особенно сильно, такъ-что даже рѣдкія скрещенія произвели бы болѣе дѣйствія, чѣмъ можно предположить на первый взглядъ. Приведу нѣкоторые примѣры. На островахъ Галапагосъ есть двадцать-шесть видовъ наземныхъ птицъ и изъ нихъ двадцать-одинъ (быть можетъ двадцать-три) суть виды мѣстные, между тѣмъ какъ изъ одиннадцати морскихъ птицъ лишь два вида имѣютъ мѣстный характеръ; очевидно, что морскимъ птицамъ легче было достигнуть до этихъ острововъ, чѣмъ наземнымъ. Бермуда, съ другой стороны, отстоящая отъ Сѣверной Америки приблизительно на столько-же, какъ острова Галапагосъ отъ Южной Америки, и имѣющая почву очень своеобразную, не представляетъ ни одной мѣстной наземной птицы, и мы знаемъ изъ великолѣпнаго описанія Бермуды мистера Дж. М. Джонеса, что весьма многія сѣверо-американскія птицы, во время своихъ великихъ годовыхъ перелетовъ, правильно или при случаѣ посѣщаютъ этотъ островъ. Мадера не обладаетъ ни однимъ особымъ видомъ птицъ, и многія европейскія и африканскія птицы, какъ извѣщаетъ меня мистеръ Э. В. Гаркоуртъ, почти ежегодно заносятся на нее вѣтромъ. Такъ-что эти два острова, Бермуда и Мадера, заселены птицами, въ теченіе долгихъ временъ боровшимися между собою въ прежней своей родинѣ и приладившимися однѣ къ другимъ; при переселеніи-же на новое мѣсто жительства, каждый видъ долженъ былъ удерживаться прочими на своемъ мѣстѣ, при своихъ нравахъ, слѣдовательно мало подвергаться видоизмѣняющимъ вліяніямъ. Далѣе, Мадера населена удивительнымъ множествомъ своеобразныхъ наземныхъ раковинъ, между тѣмъ какъ ни одна морская раковина не свойственна исключительно ея берегамъ: мы не знаемъ, какимъ способомъ разселяются морскія раковины, но мы легко можемъ понять, что ихъ яйца или личинки, быть можетъ прикрѣпленные къ водорослямъ или пловучему дереву, или къ лапамъ голенастыхъ птицъ, могутъ быть перенесены гораздо легче, чѣмъ раковины наземныя, черезъ три или четыреста миль открытаго моря. Разные порядки мадерскихъ насѣкомыхъ представляютъ подобные факты.
На океаническихъ островахъ иногда отсутствуютъ извѣстные классы, и ихъ мѣста, повидимому, заняты другими организмами; на островахъ Галапагосъ пресмыкающіяся, а въ Новой Зеландіи исполинскія птицы замѣщаютъ млекопитающихъ. Что касается до растеній острововъ Галапагосъ, докторъ Гукеръ показалъ, что относительная численность
ной прибыли неизмененных переселенцев из их отчизны, и от происходящих вследствие того скрещений. Относительно действий этих скрещений следует помнить, что потомство от них, конечно, было бы особенно сильно, так что даже редкие скрещения произвели бы более действия, чем можно предположить на первый взгляд. Приведу некоторые примеры. На островах Галапагос есть двадцать шесть видов наземных птиц и из них двадцать один (быть может двадцать три) суть виды местные, между тем как из одиннадцати морских птиц лишь два вида имеют местный характер; очевидно, что морским птицам легче было достигнуть до этих островов, чем наземным. Бермуда, с другой стороны, отстоящая от Северной Америки приблизительно на столько же, как острова Галапагос от Южной Америки, и имеющая почву очень своеобразную, не представляет ни одной местной наземной птицы, и мы знаем из великолепного описания Бермуды мистера Дж. М. Джонеса, что весьма многие северо-американские птицы во время своих великих годовых перелетов правильно или при случае посещают этот остров. Мадера не обладает ни одним особым видом птиц, и многие европейские и африканские птицы, как извещает меня мистер Э. В. Гаркоурт, почти ежегодно заносятся на нее ветром. Так что эти два острова, Бермуда и Мадера, заселены птицами, в течение долгих времен боровшимися между собою в прежней своей родине и приладившимися одни к другим; при переселении же на новое место жительства каждый вид должен был удерживаться прочими на своем месте, при своих нравах, следовательно, мало подвергаться видоизменяющим влияниям. Далее, Мадера населена удивительным множеством своеобразных наземных раковин, между тем как ни одна морская раковина не свойственна исключительно ее берегам: мы не знаем, каким способом расселяются морские раковины, но мы легко можем понять, что их яйца или личинки, быть может, прикрепленные к водорослям или плавучему дереву, или к лапам голенастых птиц, могут быть перенесены гораздо легче, чем раковины наземные, через три или четыреста миль открытого моря. Разные порядки мадерских насекомых представляют подобные факты.
На океанических островах иногда отсутствуют известные классы, и их места, по-видимому, заняты другими организмами; на островах Галапагос пресмыкающиеся, а в Новой Зеландии исполинские птицы, замещают млекопитающих. Что касается до растений островов Галапагос, доктор Гукер показал, что относительная численность
