причины, по которымъ переселились извѣстные виды, а не другіе; почему извѣстные виды измѣнились и произвели новыя группы формъ, а другіе остались неизмѣненными. Мы не можемъ надѣяться, чтобы намъ удалось объяснить такіе факты, пока мы не будемъ въ силамъ рѣшить, почему тотъ видъ, а не другой, можетъ быть пріуроченъ человѣкомъ въ данной странѣ; почему одинъ видъ, въ своей естественной родинѣ, распространенъ вдвое или втрое шире и вдвое или втрое обыкновеннѣе, чѣмъ другой видъ.
Я сказалъ, что намъ еще остается разрѣшить много вопросовъ; нѣкоторые изъ самыхъ важныхъ постановлены съ удивительною ясностію докторомъ Гукеромъ въ его ботаническихъ сочиненіяхъ объ антарктическихъ странахъ. Тутъ не мѣсто ихъ разбирать. Скажу только, что относительно присутствія тождественныхъ видовъ на точкахъ, столь крайне отдаленныхъ одна отъ другой, какъ островъ Кергуэленъ, Новая Зеландія и Огненная Земля, я полагаю, что, какъ было высказано Лейеллемъ, пловучія льдины играли значительную роль въ ихъ разселеніи. Но существованіе многихъ, совершенно отдѣльныхъ видовъ, принадлежащихъ къ родамъ, исключительно свойственнымъ югу, на этихъ и другихъ очень разбросанныхъ точкахъ южнаго полушарія гораздо труднѣе объяснить по моей теоріи потомственнаго видоизмѣненія. Ибо нѣкоторые изъ этихъ видовъ разграничены такъ рѣзко, что мы не можемъ предположить, чтобы время, истекшее отъ начала ледоваго періода, было достаточно для ихъ переселенія и для послѣдующаго ихъ видоизмѣненія въ степени необходимой для объясненія ихъ современныхъ формъ. Эти факты, какъ мнѣ кажется, указываютъ на то, что особые, очень различные виды разселились въ расходящихся направленіяхъ изъ одного общаго центра, и я склоненъ предположить въ южномъ, какъ и въ сѣверномъ полушаріи періодъ тепла, предшествовавшій ледовому, періодъ, въ который антарктическія страны, нынѣ покрытыя льдами, питали весьма своеобразную, объединенную флору. Я подозрѣваю, что до истребленія этой флоры ледовымъ періодомъ нѣкоторыя изъ ея формъ были разселены на разныя точки южнаго полушарія случайными способами, при содѣйствіи нынѣ существующихъ и потонувшихъ острововъ, служившихъ пристанищами, и, быть можетъ, въ началѣ ледоваго періода при содѣйствіи пловучихъ ледяныхъ массъ. Этимъ путемъ, полагаю я, флоры южныхъ береговъ Америки, Австраліи и Новой Зеландіи пріобрѣли тотъ легкій общій оттѣнокъ, который придаютъ имъ нѣкоторыя совершенно своеобразныя растительныя формы.
Сэръ Ч. Лейелль въ разительныхъ выраженіяхъ излагаетъ свои
причины, по которым переселились известные виды, а не другие; почему известные виды изменились и произвели новые группы форм, а другие остались неизмененными. Мы не можем надеяться, чтобы нам удалось объяснить такие факты, пока мы не будем в силам решить, почему тот вид, а не другой, может быть приурочен человеком в данной стране; почему один вид в своей естественной родине распространен вдвое или втрое шире и вдвое или втрое обыкновеннее, чем другой вид.
Я сказал, что нам еще остается разрешить много вопросов; некоторые из самых важных постановлены с удивительною ясностию доктором Гукером в его ботанических сочинениях об антарктических странах. Тут не место их разбирать. Скажу только, что относительно присутствия тождественных видов на точках, столь крайне отдаленных одна от другой, как остров Кергуэлен, Новая Зеландия и Огненная Земля, я полагаю, что, как было высказано Лайелем, плавучие льдины играли значительную роль в их расселении. Но существование многих, совершенно отдельных видов, принадлежащих к родам, исключительно свойственным югу, на этих и других очень разбросанных точках южного полушария гораздо труднее объяснить по моей теории потомственного видоизменения. Ибо некоторые из этих видов разграничены так резко, что мы не можем предположить, чтобы время, истекшее от начала ледового периода, было достаточно для их переселения и для последующего их видоизменения в степени необходимой для объяснения их современных форм. Эти факты, как мне кажется, указывают на то, что особые, очень различные виды расселились в расходящихся направлениях из одного общего центра, и я склонен предположить в южном, как и в северном полушарии, период тепла, предшествовавший ледовому, период, в который антарктические страны, ныне покрытые льдами, питали весьма своеобразную, объединенную флору. Я подозреваю, что до истребления этой флоры ледовым периодом некоторые из ее форм были расселены на разные точки южного полушария случайными способами при содействии ныне существующих и потонувших островов, служивших пристанищами, и, быть может, в начале ледового периода при содействии плавучих ледяных масс. Этим путем, полагаю я, флоры южных берегов Америки, Австралии и Новой Зеландии приобрели тот легкий общий оттенок, который придают им некоторые совершенно своеобразные растительные формы.
Сэр Ч. Лайель в разительных выражениях излагает свои
