геологическую лѣтопись чрезвычайно неполною, и объясняютъ въ значительной мѣрѣ, почему мы не находимъ безконечнаго ряда разновидностей, связывающихъ всѣ вымершія и нынѣ живущія формы тончайшими переходами.
Тотъ, кто не согласенъ съ этимъ воззрѣніемъ на свойства геологической лѣтописи, съ полнымъ правомъ отвергнетъ и всю мою теорію. Ибо онъ будетъ тщетно искать тѣхъ безчисленныхъ переходныхъ звеньевъ, которыя, въ прежнія времена, должны были связывать виды близко сродные или замѣняющіе другъ друга, находимые въ отдѣльныхъ этажахъ одной и той-же великой формаціи. Онъ можетъ не вѣрить въ громадность временъ, истекшихъ между нашими послѣдовательными формаціями; онъ можетъ упустить изъ виду, какую важную роль должны были играть переселенія, разсматривая формаціи лишь одной обширной области, напримѣръ Европы; онъ можетъ настаивать на кажущемся, часто обманчивомъ, внезапномъ появленіи цѣлыхъ группъ видовъ. Онъ можетъ спросить, куда дѣвалось несмѣтное множество организмовъ, которые должны были существовать до отложенія перваго силурскаго пласта. Могу отвѣчать на этотъ послѣдній вопросъ лишь гипотетически, говоря, что, поскольку можемъ мы судить, тамъ, гдѣ нынѣ находятся наши океаны, они находились и въ теченіе громадныхъ временъ, а тамъ, гдѣ нынѣ находятся наши колеблящіеся материки, они стоятъ съ самой силурской эпохи; но что долго до этого періода земной шаръ могъ представлять совсѣмъ иное зрѣлище, и что древніе материки, составленные изъ формацій болѣе древнихъ, чѣмъ какая-либо изъ намъ извѣстныхъ, могутъ въ настоящее время существовать въ состояніи полнаго метаморфоза или лежать на днѣ океановъ.
Но если мы сочтемъ эти затрудненія разрѣшенными, всѣ остальные великіе палеонтологическіе факты представятся намъ, какъ мнѣ кажется, простыми выводами изъ теоріи потомственнаго видоизмѣненія черезъ естественный подборъ. Мы поймемъ, почему новые виды появляются медленно и послѣдовательно; почему виды разныхъ классовъ не измѣняются постоянно одновременно, или одинаково быстро, или въ одинаковой степени, но почему всѣ съ теченіемъ времени видоизмѣняются въ извѣстной мѣрѣ. Вымираніе старыхъ формъ есть почти неминуемое послѣдствіе появленія формъ новыхъ. Мы можемъ объяснить себѣ, почему видъ, однажды исчезнувъ, никогда не появляется вновь. Группы видовъ медленно увеличиваютъ свою численность и живутъ не одинаково долго; ибо процессъ видоизмѣненія по необходимости медленъ и зависитъ отъ многихъ сложныхъ обстоя-
геологическую летопись чрезвычайно неполною, и объясняют в значительной мере, почему мы не находим бесконечного ряда разновидностей, связывающих все вымершие и ныне живущие формы тончайшими переходами.
Тот, кто не согласен с этим воззрением на свойства геологической летописи, с полным правом отвергнет и всю мою теорию. Ибо он будет тщетно искать тех бесчисленных переходных звеньев, которые в прежние времена должны были связывать виды близко сродные или заменяющие друг друга, находимые в отдельных этажах одной и той же великой формации. Он может не верить в громадность времен, истекших между нашими последовательными формациями; он может упустить из виду, какую важную роль должны были играть переселения, рассматривая формации лишь одной обширной области, например Европы; он может настаивать на кажущемся, часто обманчивом, внезапном появлении целых групп видов. Он может спросить, куда девалось несметное множество организмов, которые должны были существовать до отложения первого силурийского пласта. Могу отвечать на этот последний вопрос лишь гипотетически, говоря, что, поскольку можем мы судить, там, где ныне находятся наши океаны, они находились и в течение громадных времен, а там, где ныне находятся наши колеблющиеся материки, они стоят с самой силурийской эпохи; но что долго до этого периода земной шар мог представлять совсем иное зрелище, и что древние материки, составленные из формаций более древних, чем какая-либо из нам известных, могут в настоящее время существовать в состоянии полного метаморфоза или лежать на дне океанов.
Но если мы сочтем эти затруднения разрешенными, все остальные великие палеонтологические факты представятся нам, как мне кажется, простыми выводами из теории потомственного видоизменения через естественный подбор. Мы поймем, почему новые виды появляются медленно и последовательно; почему виды разных классов не изменяются постоянно одновременно, или одинаково быстро, или в одинаковой степени, но почему все с течением времени видоизменяются в известной мере. Вымирание старых форм есть почти неминуемое последствие появления форм новых. Мы можем объяснить себе, почему вид, однажды исчезнув, никогда не появляется вновь. Группы видов медленно увеличивают свою численность и живут не одинаково долго; ибо процесс видоизменения по необходимости медлен и зависит от многих сложных обстоя-
