не имѣемъ права ожидать, чтобы въ геологическихъ формаціяхъ нашлось безконечное число тѣхъ тонкихъ переходныхъ формъ, которыя, по моей теоріи, несомнѣнно связывали всѣ вымершіе и нынѣ живущіе виды въ одну длинную, развѣтвленную жизненную цѣпь. Мы можемъ только отыскать немногія звенья, иныя ближе, другія дальше сродныя между собою; и эти звенья, какъ бы не близки они были между собою, все-таки, если будутъ найдены въ разныхъ этажахъ одной формаціи, сочтутся палеонтологами за отдѣльные виды. Но я сознаюсь, что я никогда-бы не составилъ себѣ яснаго понятія о томъ, до какой степени бѣдны данныя о жизненныхъ измѣненіяхъ, представляемыя наилучше сохраненными геологическими разрѣзами, еслибы отсутствіе переходныхъ звеньевъ между видами, свойственными началу и концу каждой формаціи, не было столь важнымъ затрудненіемъ для моей теоріи.
О внезапномъ появленіи цѣлыхъ группъ сродныхъ формъ. — Внезапность, съ которою цѣлыя группы видовъ появляются въ извѣстныхъ формаціяхъ, была выставлена многими палеонтологами, напримѣръ Агассисомъ, Пикте, и съ особенною настойчивостію профессоромъ Седжвикомъ, какъ непреоборимый доводъ противъ измѣняемости видовъ. Если многочисленные виды, принадлежащіе къ однимъ и тѣмъ-же родамъ или семействамъ, дѣйствительно разомъ появились на землѣ, то такой фактъ совершенно подрывалъ-бы теорію потомственнаго происхожденія видовъ черезъ медленное видоизмѣненіе путемъ естественнаго подбора. Ибо развитіе группы видовъ, которые всѣ произошли отъ одного общаго родича, должно было быть процессомъ чрезвычайно медленнымъ, и прародичи должны были появиться на землѣ весьма долго до появленія своихъ видоизмѣненныхъ потомковъ. Но мы постоянно преувеличиваемъ себѣ полноту геологической лѣтописи, и, не находя извѣстныхъ родовъ и семействъ въ извѣстномъ геологическомъ этажѣ, ошибочно заключаемъ, что они не существовали прежде образованія этого этажа. Мы постоянно забываемъ, какъ обширна поверхность земнаго шара, въ сравненіи съ тѣмъ протяженіемъ, на которомъ были тщательно изучены наши геологическія формаціи; мы забиваемъ, что цѣлыя группы видовъ могли долго существовать и медленно размножаться въ иныхъ мѣстахъ, прежде чѣмъ вторгнуться въ древніе архипелаги Европы и Соединенныхъ Штатовъ. Мы недостаточно принимаемъ въ разсчетъ огромные промежутки времени, вѣроятно, истекшіе между нашими послѣдовательными формаціями, — промежутки, быть можетъ, болѣе длинные, чѣмъ вре-
не имеем права ожидать, чтобы в геологических формациях нашлось бесконечное число тех тонких переходных форм, которые, по моей теории, несомненно связывали все вымершие и ныне живущие виды в одну длинную, разветвленную жизненную цепь. Мы можем только отыскать немногие звенья, иные ближе, другие дальше сродные между собою; и эти звенья, как бы не близки они были между собою, все-таки, если будут найдены в разных этажах одной формации, сочтутся палеонтологами за отдельные виды. Но я сознаюсь, что я никогда бы не составил себе ясного понятия о том, до какой степени бедны данные о жизненных изменениях, представляемые наилучше сохраненными геологическими разрезами, если бы отсутствие переходных звеньев между видами, свойственными началу и концу каждой формации, не было столь важным затруднением для моей теории.
О внезапном появлении целых групп сродных форм. — Внезапность, с которою целые группы видов появляются в известных формациях, была выставлена многими палеонтологами, например Агассисом, Пикте, и с особенною настойчивостью профессором Седжвиком, как непреоборимый довод против изменяемости видов. Если многочисленные виды, принадлежащие к одним и тем же родам или семействам, действительно разом появились на земле, то такой факт совершенно подрывал бы теорию потомственного происхождения видов через медленное видоизменение путем естественного подбора. Ибо развитие группы видов, которые все произошли от одного общего родича, должно было быть процессом чрезвычайно медленным, и прародичи должны были появиться на земле весьма долго до появления своих видоизмененных потомков. Но мы постоянно преувеличиваем себе полноту геологической летописи, и, не находя известных родов и семейств в известном геологическом этаже, ошибочно заключаем, что они не существовали прежде образования этого этажа. Мы постоянно забываем, как обширна поверхность земного шара в сравнении с тем протяжением, на котором были тщательно изучены наши геологические формации; мы забиваем, что целые группы видов могли долго существовать и медленно размножаться в иных местах, прежде чем вторгнуться в древние архипелаги Европы и Соединенных Штатов. Мы недостаточно принимаем в расчет огромные промежутки времени, вероятно, истекшие между нашими последовательными формациями, — промежутки, быть может, более длинные, чем вре-
