климатъ, пища, и т. д., какъ на единственно-возможныя причины измѣненія. Въ извѣстномъ, весьма ограниченномъ смыслѣ, это воззрѣніе, какъ мы увидимъ впослѣдствіи, справедливо; но было бы нелѣпостію выводить изъ однихъ внѣшнихъ условій строеніе, напримѣръ, дятла, съ его ногами, хвостомъ, клювомъ и языкомъ, столь удивительно приспособленными къ ловлѣ насѣкомыхъ подъ корою деревьевъ. Относительно омелы, почерпающей свою пищу изъ извѣстныхъ деревьевъ, имѣющей сѣмяна, которыя разносятся извѣстными птицами, раздѣльнополые цвѣты, требующіе для опыленія содѣйствія извѣстныхъ насѣкомыхъ — было бы точно такъ-же нелѣпо объяснять строеніе этого паразита и его соотношенія съ нѣкоторыми весьма различными органическими существами, дѣйствіемъ внѣшнихъ условій, или привычки, или произвола самого растенія.
Поэтому, для насъ въ высшей степени важно разъясненіе способовъ, которыми производится видоизмѣненіе и взаимное приспособленіе органическихъ существъ. Въ началѣ моихъ изслѣдованій, мнѣ казалось, что тщательное изученіе домашнихъ животныхъ и растеній, разводимыхъ человѣкомъ, всего скорѣе можетъ повести къ разрѣшенію этого темнаго вопроса. И я не ошибся: въ этомъ, и въ многихъ другихъ затруднительныхъ случаяхъ, я постоянно находилъ, что наши свѣденія объ измѣненіяхъ органическихъ существъ, порабощенныхъ человѣкомъ, при всей ихъ неполнотѣ, снабжаютъ насъ самою вѣрною путеводною нитью. Я осмѣливаюсь выразить мое убѣжденіе въ высокой важности изслѣдованій по этому предмету, хотя ими, по большей части, пренебрегаютъ натуралисты.
По этимъ соображеніямъ, я посвящаю первую главу этого извлеченія измѣненіямъ животныхъ и растеній въ прирученномъ состояніи. Мы тутъ увидимъ, что наслѣдственное измѣненіе въ значительныхъ размѣрахъ — по-крайней-мѣрѣ возможно, и, что быть можетъ еще важнѣе, мы увидимъ, какъ велика власть человѣка въ накопленіи, черезъ подборъ родичей, послѣдовательныхъ, хотя бы и легкихъ измѣненій.
За тѣмъ, я перейду къ измѣнчивости видовъ при условіяхъ естественныхъ; но, къ сожалѣнію, буду принужденъ изложить этотъ предметъ слишкомъ кратко, потому что полное изложеніе потребовало бы приведенія длинныхъ списковъ фактовъ. Мы, однакоже, разберемъ при этомъ условія, наиболѣе выгодныя для измѣненія видовъ. Въ слѣдующей главѣ будетъ рѣчь о борьбѣ за существованіе между всѣми органическими существами, населяющими землю, — борьбѣ, необходимо вытекающей изъ ихъ размноженія въ геометрической прогрессіи. Это ученіе Мальтуса, приложенное ко всему растительному и живот-
климат, пища, и т. д., как на единственно возможные причины изменения. В известном, весьма ограниченном смысле, это воззрение, как мы увидим впоследствии, справедливо; но было бы нелепостию выводить из одних внешних условий строение, например, дятла, с его ногами, хвостом, клювом и языком, столь удивительно приспособленными к ловле насекомых под корою деревьев. Относительно омелы, почерпающей свою пищу из известных деревьев, имеющей семена, которые разносятся известными птицами, раздельнополые цветы, требующие для опыления содействия известных насекомых, — было бы точно так же нелепо объяснять строение этого паразита и его соотношения с некоторыми весьма различными органическими существами, действием внешних условий или привычки, или произвола самого растения.
Поэтому для нас в высшей степени важно разъяснение способов, которыми производится видоизменение и взаимное приспособление органических существ. В начале моих исследований мне казалось, что тщательное изучение домашних животных и растений, разводимых человеком, всего скорее может повести к разрешению этого темного вопроса. И я не ошибся: в этом и во многих других затруднительных случаях я постоянно находил, что наши сведения об изменениях органических существ, порабощенных человеком, при всей их неполноте, снабжают нас самою верною путеводною нитью. Я осмеливаюсь выразить мое убеждение в высокой важности исследований по этому предмету, хотя ими, по большей части, пренебрегают натуралисты.
По этим соображениям я посвящаю первую главу этого извлечения изменениям животных и растений в прирученном состоянии. Мы тут увидим, что наследственное изменение в значительных размерах — по крайней мере возможно, и, что быть может еще важнее, мы увидим, как велика власть человека в накоплении, через подбор родичей, последовательных, хотя бы и легких изменений.
Затем я перейду к изменчивости видов при условиях естественных; но, к сожалению, буду принужден изложить этот предмет слишком кратко, потому что полное изложение потребовало бы приведения длинных списков фактов. Мы, однако же, разберем при этом условия, наиболее выгодные для изменения видов. В следующей главе будет речь о борьбе за существование между всеми органическими существами, населяющими землю, — борьбе, необходимо вытекающей из их размножения в геометрической прогрессии. Это учение Мальтуса, приложенное ко всему растительному и живот-
