гіе, но преимущественно рабы, холятъ и, такъ сказать, доятъ тлей; слѣдовательно, и тѣ и другіе собираютъ пищу для общины. Въ Англіи выходятъ изъ муравейника для собиранія строительныхъ матеріаловъ и пищи для всей общины обыкновенно одни господа. Такимъ образомъ, англійскіе муравьи-рабовладѣльцы гораздо менѣе пользуются услугами своихъ рабовъ, чѣмъ швейцарскіе.
Какимъ путемъ возникъ инстинктъ кроваваго муравья, я не берусь предполагать. Но такъ-какъ муравьи, даже не держащіе рабовъ, подбираютъ, какъ я часто видалъ, куколки другихъ видовъ, если разсыпать ихъ около ихъ гнѣзда, то очень возможно, чтобы куколки, припасенныя первоначально на пищу, развились, а муравьи, воспитанные такимъ образомъ случайно, должны были, слѣдуя собственному инстинкту, работать по мѣрѣ своихъ силъ. Если ихъ присутствіе въ муравейникѣ оказывалось полезнымъ виду, захватившему ихъ — еслибы этому виду было выгоднѣе брать въ плѣнъ работниковъ, чѣмъ нарождать ихъ — то привычка собирать куколокъ на съѣденіе могла быть усилена естественнымъ подборомъ, пріобрѣсти постоянство и приспособиться къ совершенно иной цѣли — къ воспитанію рабовъ. Если этотъ инстинктъ былъ разъ пріобрѣтенъ, и даже въ мѣрѣ гораздо меньшей, чѣмъ у англійской F. sanguinea, менѣе пользующейся, какъ мы видѣли, трудомъ своихъ рабовъ, чѣмъ тотъ-же видъ въ Швейцаріи, я не вижу невѣроятности въ томъ, чтобы естественный подборъ усиливалъ и видоизмѣнялъ этотъ инстинктъ — предполагая, конечно, что всякое видоизмѣненіе было полезно виду — пока не сложился муравей, столь постыдно зависящій отъ своихъ рабовъ, какъ Formica rufescens.
Строительный инстинктъ обыкновенной пчелы. — Я не намѣренъ входить тутъ въ подробное разсмотрѣніе этого предмета и ограничусь краткимъ изложеніемъ заключеній, къ которымъ я пришелъ. Надобно быть человѣкомъ очень ограниченнымъ, чтобы не восхититься изящнымъ строеніемъ сота, столь дивно приспособленнаго къ своей цѣли. По свидѣтельству математиковъ, пчелы практически разрѣшили трудную геометрическую задачу и придали своимъ ячейкамъ ту форму, при которой, съ крайнимъ сбереженіемъ драгоцѣннаго воска, онѣ могутъ вмѣстить наибольшее количество меда. Было высказано мнѣніе, что искусный работникъ, снабженный приличными орудіями для работы и измѣренія, лишь съ большимъ трудомъ могъ бы построить восковыя ячейки надлежащей формы, между тѣмъ какъ это дѣлается въ совершенствѣ толпою пчелъ, трудящихся въ темномъ ульѣ. Допу-
гие, но преимущественно рабы, холят и, так сказать, доят тлей; следовательно, и те и другие собирают пищу для общины. В Англии выходят из муравейника для собирания строительных материалов и пищи для всей общины обыкновенно одни господа. Таким образом, английские муравьи-рабовладельцы гораздо менее пользуются услугами своих рабов, чем швейцарские.
Каким путем возник инстинкт кровавого муравья, я не берусь предполагать. Но так как муравьи, даже не держащие рабов, подбирают, как я часто видал, куколки других видов, если рассыпать их около их гнезда, то очень возможно, чтобы куколки, припасенные первоначально на пищу, развились, а муравьи, воспитанные таким образом случайно, должны были, следуя собственному инстинкту, работать по мере своих сил. Если их присутствие в муравейнике оказывалось полезным виду, захватившему их, — если бы этому виду было выгоднее брать в плен работников, чем нарождать их, — то привычка собирать куколок на съедение могла быть усилена естественным подбором, приобрести постоянство и приспособиться к совершенно иной цели — к воспитанию рабов. Если этот инстинкт был раз приобретен, и даже в мере гораздо меньшей, чем у английской F. sanguinea, менее пользующейся, как мы видели, трудом своих рабов, чем тот же вид в Швейцарии, я не вижу невероятности в том, чтобы естественный подбор усиливал и видоизменял этот инстинкт, — предполагая, конечно, что всякое видоизменение было полезно виду, — пока не сложился муравей, столь постыдно зависящий от своих рабов, как Formica rufescens.
Строительный инстинкт обыкновенной пчелы. — Я не намерен входить тут в подробное рассмотрение этого предмета и ограничусь кратким изложением заключений, к которым я пришел. Надобно быть человеком очень ограниченным, чтобы не восхититься изящным строением сота, столь дивно приспособленного к своей цели. По свидетельству математиков, пчелы практически разрешили трудную геометрическую задачу и придали своим ячейкам ту форму, при которой с крайним сбережением драгоценного воска они могут вместить наибольшее количество меда. Было высказано мнение, что искусный работник, снабженный приличными орудиями для работы и измерения, лишь с большим трудом мог бы построить восковые ячейки надлежащей формы, между тем как это делается в совершенстве толпою пчел, трудящихся в темном улье. Допу-
