жили въ открытомъ морѣ и употребляли свои зачаточные летательные органы исключительно, насколько намъ извѣстно, чтобы спасаться отъ другихъ хищныхъ рыбъ!
Когда мы видимъ, что какой-либо органъ приспособленъ въ значительномъ совершенствѣ къ какому-либо отправленію, какъ напримѣръ крылья птицы къ летанію, мы должны помнить, что животныя, представляющія раннія переходныя состоянія этого органа, лишь въ рѣдкихъ случаяхъ могли дожить до нашихъ временъ, ибо ихъ долженъ былъ вытѣснить самый процессъ совершенствованія путемъ естественнаго подбора. Далѣе, мы можемъ быть увѣрены, что переходы между организаціями, приспособленными къ образамъ жизни очень разнороднымъ, рѣдко были развиты въ прежнія времена въ большихъ количествахъ особей и формъ. Итакъ, чтобы возвратиться къ гипотетическому примѣру летучей рыбы, невѣроятно, чтобы рыбы, способныя къ настоящему летанію, развили множество второстепенныхъ формъ, приспособленныхъ къ добыванію разнаго рода пищѣ въ морѣ и на сушѣ, прежде чѣмъ бы ихъ органы летанія достигли высокой степени совершенства, дающей имъ рѣшительный перевѣсъ надъ другими животными въ жизненной борьбѣ. Поэтому шансы на открытіе видовъ строенія переходнаго въ ископаемомъ состояніи всегда будутъ меньше, вслѣдствіе малочисленности ихъ особей, чѣмъ шансы на открытіе видовъ съ организаціею вполнѣ развитою.
Приведу теперь два-три примѣра измѣнившагося и разнообразившагося образа жизни особей одного и того-же вида. Въ обоихъ случаяхъ, естественному подбору легко было-бы, черезъ нѣкоторое видоизмѣненіе въ строеніи животнаго, приспособить его къ новымъ образамъ жизни, или къ одному изъ нихъ. Но трудно сказать, и для насъ несущественно, съ чего чаще начинается измѣненіе, съ образа-ли жизни, или съ строенія; по всей вѣроятности, и то и другое измѣняется обыкновенно одновременно. Изъ случаевъ измѣненнаго образа жизни достаточно указать на то, что многія англійскія насѣкомыя теперь питаются экзотическими растеніями или исключительно веществами искусственными. Что касается до разнообразія повадокъ въ предѣлахъ одного вида, то ему можно привести безчисленные примѣры. Я часто въ Южной Америкѣ наблюдалъ за ухватками тамошняго сорокопута (Saurophagus sulphuratus): иногда онъ кружится надъ одною точкою, а затѣмъ надъ другою, подобно коршуну; иногда стоитъ надъ водою, и вдругъ, какъ зимородокъ, кидается на рыбу. У насъ синица-кузнечикъ (Parus major) иногда лазаетъ по вѣткамъ, какъ пищуха; часто, какъ сорокопутъ, убиваетъ
жили в открытом море и употребляли свои зачаточные летательные органы исключительно, насколько нам известно, чтобы спасаться от других хищных рыб!
Когда мы видим, что какой-либо орган приспособлен в значительном совершенстве к какому-либо отправлению, как например крылья птицы к летанию, мы должны помнить, что животные, представляющие ранние переходные состояния этого органа, лишь в редких случаях могли дожить до наших времен, ибо их должен был вытеснить самый процесс совершенствования путем естественного подбора. Далее, мы можем быть уверены, что переходы между организациями, приспособленными к образам жизни очень разнородным, редко были развиты в прежние времена в больших количествах особей и форм. Итак, чтобы возвратиться к гипотетическому примеру летучей рыбы, невероятно, чтобы рыбы, способные к настоящему летанию, развили множество второстепенных форм, приспособленных к добыванию разного рода пище в море и на суше, прежде чем бы их органы летания достигли высокой степени совершенства, дающей им решительный перевес над другими животными в жизненной борьбе. Поэтому шансы на открытие видов строения переходного в ископаемом состоянии всегда будут меньше, вследствие малочисленности их особей, чем шансы на открытие видов с организациею вполне развитою.
Приведу теперь два-три примера изменившегося и разнообразившегося образа жизни особей одного и того же вида. В обоих случаях естественному подбору легко было бы через некоторое видоизменение в строении животного приспособить его к новым образам жизни или к одному из них. Но трудно сказать, и для нас несущественно, с чего чаще начинается изменение, с образа ли жизни или со строения; по всей вероятности, и то и другое изменяется обыкновенно одновременно. Из случаев измененного образа жизни достаточно указать на то, что многие английские насекомые теперь питаются экзотическими растениями или исключительно веществами искусственными. Что касается до разнообразия повадок в пределах одного вида, то ему можно привести бесчисленные примеры. Я часто в Южной Америке наблюдал за ухватками тамошнего сорокопута (Saurophagus sulphuratus): иногда он кружится над одною точкою, а затем над другою, подобно коршуну; иногда стоит над водою, и вдруг, как зимородок, кидается на рыбу. У нас синица-кузнечик (Parus major) иногда лазает по веткам, как пищуха; часто, как сорокопут, убивает
