ной стороны и стремленіемъ къ возвращенію и къ измѣнчивости съ другой прекратится съ теченіемъ времени, и что органы, развитые самымъ ненормальнымъ образомъ, могутъ сдѣлаться постоянными, въ этомъ я не вижу причинъ сомнѣваться. Поэтому органъ, какой-бы онъ ни былъ ненормальный, но передавшійся въ приблизительно одинаковомъ видѣ множеству разнообразныхъ потомковъ, какъ наприм. крыло летучей мыши, долженъ былъ существовать, по моей теоріи, весьма долго въ видѣ приблизительно одинаковомъ; отъ этого и происходитъ, что онъ не измѣнчивѣе всякаго другаго органа. Лишь въ тѣхъ случаяхъ, когда видоизмѣненіе совершилось сравнительно недавно, и когда оно было очень значительно, можемъ мы ожидать, что встрѣтимъ еще значительную степень этой «прирожденной измѣнчивости», какъ можно ее назвать. Ибо въ этомъ случаѣ уклоненіе лишь рѣдко будетъ упрочено послѣдовательнымъ подборомъ особей, уклонявшихся въ надлежащей мѣрѣ и надлежащимъ способомъ, и послѣдовательнымъ разрушеніемъ особей, склонныхъ возвратиться къ прежнему, менѣе уклонному состоянію.
Начало, выраженное въ предыдущихъ замѣткахъ, можетъ быть расширено. Извѣстно, что видовые признаки измѣнчивѣе родовыхъ. Объяснимся простымъ примѣромъ. Если нѣкоторые виды обширнаго рода растеній имѣютъ цвѣты синіе, а другіе — цвѣты красные, окраска цвѣтовъ была-бы лишь видовымъ признакомъ, и никто не удивился бы, еслибъ цвѣты одного изъ видовъ переходили изъ синяго въ красное, и наоборотъ; но еслибы всѣ виды имѣли цвѣты синіе, окраска стала-бы признакомъ родовымъ, и ея измѣненіе — обстоятельствомъ гораздо болѣе рѣдкимъ. Я выбралъ этотъ примѣръ потому, что тутъ невозможно объясненіе, которое могли-бы предложить многіе натуралисты, а именно, что видовые признаки измѣнчивѣе родовыхъ, потому что относятся къ органамъ, физіологически менѣе важнымъ, чѣмъ признаки, на которыхъ основывается разграниченіе родовъ. Я полагаю, что это объясненіе отчасти, хотя и косвенно, справедливо; но мы вернемся къ этому предмету въ главѣ о классификаціи. Было-бы почти излишнимъ приводить доказательства въ пользу положенія, что видовые признаки измѣнчивѣе родовыхъ; но я много разъ замѣчалъ въ естественно-историческихъ сочиненіяхъ, что въ тѣхъ случаяхъ, когда авторъ, къ удивленію своему, замѣчалъ въ видахъ одного рода непостоянство признака, обыкновенно постояннаго, въ обширныхъ группахъ видовъ, признакъ этотъ оказывался измѣнчивымъ и въ предѣлахъ отдѣльныхъ видовъ. И этотъ фактъ доказываетъ, что признакъ, имѣющій вообще значеніе
ной стороны, и стремлением к возвращению и к изменчивости, с другой, прекратится с течением времени, и что органы, развитые самым ненормальным образом, могут сделаться постоянными, в этом я не вижу причин сомневаться. Поэтому орган, какой бы он ни был ненормальный, но передавшийся в приблизительно одинаковом виде множеству разнообразных потомков, как, например, крыло летучей мыши, должен был существовать, по моей теории, весьма долго в виде приблизительно одинаковом; от этого и происходит, что он не изменчивее всякого другого органа. Лишь в тех случаях, когда видоизменение совершилось сравнительно недавно, и когда оно было очень значительно, можем мы ожидать, что встретим еще значительную степень этой «прирожденной изменчивости», как можно ее назвать. Ибо в этом случае уклонение лишь редко будет упрочено последовательным подбором особей, уклонявшихся в надлежащей мере и надлежащим способом, и последовательным разрушением особей, склонных возвратиться к прежнему, менее уклонному состоянию.
Начало, выраженное в предыдущих заметках, может быть расширено. Известно, что видовые признаки изменчивее родовых. Объяснимся простым примером. Если некоторые виды обширного рода растений имеют цветы синие, а другие — цветы красные, окраска цветов была бы лишь видовым признаком, и никто не удивился бы, если б цветы одного из видов переходили из синего в красное и наоборот; но если бы все виды имели цветы синие, окраска стала бы признаком родовым, и ее изменение — обстоятельством гораздо более редким. Я выбрал этот пример потому, что тут невозможно объяснение, которое могли бы предложить многие натуралисты, а именно, что видовые признаки изменчивее родовых, потому что относятся к органам, физиологически менее важным, чем признаки, на которых основывается разграничение родов. Я полагаю, что это объяснение отчасти, хотя и косвенно, справедливо; но мы вернемся к этому предмету в главе о классификации. Было бы почти излишним приводить доказательства в пользу положения, что видовые признаки изменчивее родовых; но я много раз замечал в естественноисторических сочинениях, что в тех случаях, когда автор, к удивлению своему, замечал в видах одного рода непостоянство признака, обыкновенно постоянного, в обширных группах видов, признак этот оказывался изменчивым и в пределах отдельных видов. И этот факт доказывает, что признак, имеющий вообще значение
