какъ теменъ и этотъ предметъ, если обратимся, напримѣръ, къ рыбамъ, изъ которыхъ нѣкоторые натуралисты считаютъ высшими тѣхъ, которыя, какъ акулы, всего ближе подходятъ къ пресмыкающимся, между-тѣмъ какъ другіе естествоиспытатели ставятъ всѣхъ выше обыкновенныхъ костистыхъ рыбъ (teleostei), потому что въ нихъ рѣзче выразился типъ рыбы, что онѣ разнятся всего значительнѣе отъ прочихъ позвоночныхъ. Еще разительнѣе обнаруживается темнота предмета, если мы обратимся къ растеніямъ, относительно которыхъ мы лишены мѣрила умственнаго развитія; тутъ нѣкоторые ботаники ставятъ всѣхъ выше тѣ растенія, у которыхъ каждый органъ (листики чашечки, лепестки, тычинки и пестики) вполнѣ развитъ въ каждомъ цвѣткѣ; между тѣмъ какъ другіе ботаники, быть можетъ основательнѣе, ставятъ на первое мѣсто тѣ растенія, въ которыхъ органы видоизмѣнены всего глубже и нѣсколько уменьшены въ количествѣ.
Если мы сочтемъ обособленіе и спеціальное приспособленіе отдѣльныхъ органовъ взрослаго живаго существа (сюда относится и приспособленіе мозга въ умственной дѣятельности) за лучшее мѣрило высоты организаціи, естественный подборъ, очевидно, долженъ вести къ ея повышенію; ибо всѣ физіологи согласны въ томъ, что спеціализація органовъ, обусловливая лучшее ихъ отправленіе, выгодна для организма, и поэтому накопленіе уклоненій, ведущихъ къ такой спеціализаціи, входитъ въ кругъ дѣйствія естественнаго подбора. Съ другой стороны, вспомнивъ, что всѣ организмы стремятся размножиться въ сильной пропорціи и захватить всякое слабо-занятое мѣсто въ природномъ строѣ, мы можемъ представить себѣ, что естественный подборъ можетъ постепенно приспособить организмъ къ положенію, въ которомъ извѣстные органы были-бы лишними и безполезными, и въ такихъ случаяхъ произошло бы пониженіе въ органической лѣстницѣ. Повысилась-ли въ цѣломъ организація живыхъ существъ съ древнѣйшихъ геологическихъ эпохъ до настоящаго времени, удобнѣе будетъ разобрать въ нашей главѣ о геологіи.
Но, можно возразить на это, если всѣ организмы стремятся такимъ образомъ къ повышенію въ систематической лѣстницѣ, какъ объяснить, что до сихъ поръ на землѣ существуетъ множество формъ низшихъ, и почему, во всякомъ обширномъ классѣ, нѣкоторыя формы развиты несравненно выше прочихъ? Почему формы выше развитыя не вытѣснили и не истребили повсюду формъ низшихъ? Ламаркъ, вѣрившій во врожденное, неудержимое стремленіе всѣхъ организмовъ къ совершенству, повидимому, такъ сильно былъ пораженъ этимъ затрудненіемъ, что былъ склоненъ предполагать, что новыя, простыя
как темен и этот предмет, если обратимся, например, к рыбам, из которых некоторые натуралисты считают высшими тех, которые, как акулы, всего ближе подходят к пресмыкающимся, между тем как другие естествоиспытатели ставят всех выше обыкновенных костистых рыб (teleostei), потому что в них резче выразился тип рыбы, что они разнятся всего значительнее от прочих позвоночных. Еще разительнее обнаруживается темнота предмета, если мы обратимся к растениям, относительно которых мы лишены мерила умственного развития; тут некоторые ботаники ставят всех выше те растения, у которых каждый орган (листики чашечки, лепестки, тычинки и пестики) вполне развит в каждом цветке; между тем как другие ботаники, быть может основательнее, ставят на первое место те растения, в которых органы видоизменены всего глубже и несколько уменьшены в количестве.
Если мы сочтем обособление и специальное приспособление отдельных органов взрослого живого существа (сюда относится и приспособление мозга в умственной деятельности) за лучшее мерило высоты организации, естественный подбор, очевидно, должен вести к ее повышению; ибо все физиологи согласны в том, что специализация органов, обусловливая лучшее их отправление, выгодна для организма, и поэтому накопление уклонений, ведущих к такой специализации, входит в круг действия естественного подбора. С другой стороны, вспомнив, что все организмы стремятся размножиться в сильной пропорции и захватить всякое слабо занятое место в природном строе, мы можем представить себе, что естественный подбор может постепенно приспособить организм к положению, в котором известные органы были бы лишними и бесполезными, и в таких случаях произошло бы понижение в органической лестнице. Повысилась ли в целом организация живых существ с древнейших геологических эпох до настоящего времени, удобнее будет разобрать в нашей главе о геологии.
Но, можно возразить на это, если все организмы стремятся таким образом к повышению в систематической лестнице, как объяснить, что до сих пор на земле существует множество форм низших, и почему во всяком обширном классе некоторые формы развиты несравненно выше прочих? Почему формы выше развитые не вытеснили и не истребили повсюду форм низших? Ламарк, веривший во врожденное неудержимое стремление всех организмов к совершенству, по-видимому, так сильно был поражен этим затруднением, что был склонен предполагать, что новые, простые
