эти чуждые нам звуки являются исконным дравидийским достоянием, ибо многие из них встречаются также и в языках группы Мунда и не исключена возможность, что последние оказали сильное влияние в звуковом и в других отношениях на дравидийские языки.
Коренным образом отличаются дравидийские языки от индоевропейских в смысле словообразования. Изменение корней, которое считается одним из главных средств индоевропейского словообразования, имеет в тамильском языке весьма второстепенное значение и происходит по иным принципам. Почти всю морфологическую работу несут суффиксы, которые соединяются с корнями агглютинативным путем, при чем слово обязательно начинается с корневого слога. Значительная часть этих суффиксов имеет до сих пор самостоятельное значение, многие из них утеряли это самостоятельное значение, повидимому, недавно, и связь между суффиксами и основными словами значительно менее тесна, чем связь между индоевропейскими корнями и формативными элементами. Формативный аппарат тамильского языка отличается, в противоположность индоевропейскому, большой скудостью, которая, однако, до известной степени компенсируется возможностью нагромождения суффиксальных элементов. Этот способ нанизывания суффиксальных слов берет на себя те функции, которые в индоевропейских языках выполняются флексией и разнообразием окончаний, префиксов и суффиксов.
Пожалуй, больше всего отличает дравидийские языки от индоевропейских характер сказуемого. В индоевропейских языках подавляющее большинство сказуемых принадлежит к определенной категории слов, а именно к глаголам, которые по своему грамматическому характеру ничего общего не имеют с номинальной категорией (существительных и прилагательных). В тамильском же языке сказуемое всегда есть существительное. Чтобы отличить этот непривычный нам тип существительных от общей массы и указать, чему равняется их синтактическая функция, я их назвал «существительными действия и состояния» или