вамъ всѣ убійства и опустошенія, произведенныя здѣсь духомъ необузданности, алчности къ грабежу и неистовствомъ?—За чѣмъ разтворять кровавыя раны, сердцу вашему нанесенныя бѣснующимся непріятелемъ, описывая вамъ горящую и разграбленную Москву?
Нѣтъ закона, нѣтъ святаго обычая, коего бы они не нарушили! Нѣтъ ужаснаго злодѣянія, коего бы они не произвели въ дѣйство! Нѣтъ жестокости, коею бы не насладили лютую свою душу! Орда дикихъ вела бы себя лучше сихъ образованныхъ и просвѣщенныхъ Французовъ.—Монгольцы и Татары, ворвавшіеся нѣкогда въ отечество наше, сіи необразованные и языческіе народы почтили храмы Бога нашего; рука дикаго воина не осмѣлилась коснуться святыхъ олтарей нашей вѣры. Здѣсь же видѣли мы Христіянъ разрушавшихъ, грабившихъ и осквернявшихъ Христіянскіе храмы. До такой доведено все крайности Корсиканскимъ Аттилою, съ подвластными ему Французами, что ни онъ, ни сообщники
вам все убийства и опустошения, произведенные здесь духом необузданности, алчности к грабежу и неистовством? — Зачем растворять кровавые раны, сердцу вашему нанесенные беснующимся неприятелем, описывая вам горящую и разграбленную Москву?
Нет закона, нет святого обычая, коего бы они не нарушили! Нет ужасного злодеяния, коего бы они не произвели в действо! Нет жестокости, коею бы не насладили лютую свою душу! Орда диких вела бы себя лучше сих образованных и просвещенных французов. — Монгольцы и татары, ворвавшиеся некогда в отечество наше, сии необразованные и языческие народы почтили храмы бога нашего; рука дикого воина не осмелилась коснуться святых алтарей нашей веры. Здесь же видели мы христиан разрушавших, грабивших и осквернявших христианские храмы. До такой доведено все крайности корсиканским Аттилою, с подвластными ему французами, что ни он, ни сообщники
