хозяйству съ легкимъ сердцемъ и не будила его, а когда онъ проснулся, сказала:
— Знаешь ли, что я открыла, пока ты спалъ?
— Нѣтъ.
— Я открыла, что у тебя есть сѣдые волосы.
Онъ вздрогнулъ отъ досады и сѣлъ на постели, какъ будто я пощекотала его, и онъ съ злымъ видомъ сказалъ мнѣ:
— Ты врешь!
— Нѣтъ, не вру. Посмотри на лѣвомъ вискѣ, — ихъ цѣлыхъ четыре.
Онъ вскочилъ съ постели и подбѣжалъ къ зеркалу, но не нашелъ ихъ. Тогда я ему показала первый, нижній маленькій, вьющійся и сказала:
— Это не удивительно при той жизни, какую ты ведешь. Еще годика два — и всему для тебя конецъ.
Ну-съ, сударь, я предсказала вѣрно: два года спустя онъ сталъ неузнаваемъ. Какъ человѣкъ измѣняется отъ этого! Онъ все еще оставался красавцемъ, но уже потерялъ свою прежнюю свѣжесть, и женщины не заглядывались больше на него. Ахъ! тяжелые дни настали тогда для меня. Да! онъ былъ со мною страшно жестокъ! Ничто ему не нравилось, рѣшительно ничто. Онъ бросилъ свое ремесло и сталъ торговать шляпами, на что ушло не мало денегъ. Потомъ онъ захотѣлъ быть актеромъ, но безъуспѣшно, и наконецъ принялся посѣщать публичные балы. Впрочемъ, у него хватило здраваго смысла сберечь немного денегъ, на которыя мы теперь и живемъ. Намъ хватаетъ, но этого немного. Вѣдь подумайте только, что было время, когда онъ могъ считаться богатымъ!
Вы видите, чѣмъ онъ занимается теперь. Его какъ будто охватило какое-то безуміе. Ему непремѣнно надо
