связаны и печальныя, и радостныя воспоминанія, эпохи въ нашей жизни, эти нѣмые товарищи нашихъ мрачныхъ и свѣтлыхъ минутъ, состарившіеся и износившіеся на нашихъ глазахъ, съ изодранною обивкой, расшатанными ножками и выцвѣтшею краской.
Она отбирала вещи одна за другою, часто колеблясь, какъ при какомъ-нибудь важномъ рѣшеніи, возвращалась безпрестанно къ прежнему выбору, взвѣшивала достоинство двухъ креселъ или сравнивала какое-нибудь старое бюро со стариннымъ рабочимъ столикомъ.
Она выдвигала ящики, старалась припомнить факты, и когда принимала, наконецъ, твердое рѣшеніе, намѣченная вещь относилась въ столовую.
Обстановку своей комнаты она хотѣла сохранить всю: кровать, ковры, часы,—рѣшительно все.
Изъ гостиной она взяла нѣсколько креселъ, рисунокъ которыхъ ей нравился съ малолѣтства. Тугъ были: лисица и аистъ, лисица и ворона, стрекоза и муравей и унылая цапля.
Однажды, бродя по всѣмъ закоулкамъ покидаемаго ею дома, она зашла на чердакъ.
Тутъ она остановилась удивленная. Передъ нею была цѣлая куча разнообразныхъ вещей, частью разбитыхъ, частью испачканныхъ; но были и такія, которыя попали сюда неизвѣстно по какой причинѣ: можетъ быть потому, что перестали нравиться, а можетъ быть и просто были замѣнены другими. Она открывала тысячу когда-то знакомыхъ бездѣлушекъ, перебывавшихъ въ ея рукахъ и затѣмъ исчезнувшихъ неизвѣстно куда, тысячу тѣхъ маленькихъ вещицъ, которыя незамѣтно окружали ее въ продолженіе цѣлыхъ пятнадцати лѣтъ. И вотъ теперь, найденныя на этомъ чердакѣ вмѣстѣ съ другими вещами, онѣ вдругъ получали
