билля въ страшный день смерти Жюльена; прощалась и съ старымъ вязомъ безъ верхушки, къ которому она такъ часто прислонялась, и съ этимъ роднымъ ей садомъ, — прощалась безнадежнымъ, мучительнымъ прощаньемъ.
Розалія взяла ее подъ руку и заставила вернуться.
Рослый крестьянинъ, лѣтъ двадцати пяти, ожидалъ у дверей. Онъ привѣтливо поклонился, какъ старой знакомой.
— Здравствуйте, сударыня, какъ поживаете? Мать наказала мнѣ явиться для перевозки вещей. Укажите, что вы берете съ собой, и я буду перевозить исподволь, въ свободное время.
Это былъ сынъ Розаліи и Жюльена, братъ Поля.
У нея замеръ духъ, а между тѣмъ ей хотѣлось бы обнять этого парня.
Она всматривалась въ него, стараясь рѣшить, похожъ ли онъ на ея мужа или сына. Это былъ румяный, коренастый блондинъ съ голубыми глазами матери. А между тѣмъ въ немъ было сходство съ Жюльеномъ. Въ чемъ? Чѣмъ? Этого она не могла опредѣлить, но несомнѣнно, между ними было нѣчто общее.
Парень продолжалъ:
— Я вамъ буду очень благодаренъ, если вы мнѣ теперь же укажете вещи.
Но она не рѣшила еще, что возьметъ съ собой, такъ какъ новый домъ ея былъ очень не помѣстителенъ, и потому попросила его навѣдаться въ концѣ недѣли.
Она занялась переборкой вещей, и это доставило ей грустное развлеченіе въ ея печальной, безсодержательной жизни.
Она переходила изъ одной комнаты въ другую, выбирая мебель, напоминавшую о какомъ-нибудь событіи, ту любимую мебель, которая составляетъ часть нашей жизни, почти часть насъ самихъ, знакомую намъ съ юности, съ которой
