въ кресло съ видомъ женщины, привыкшей къ бдѣніямъ и чувствующей себя какъ дома тамъ, гдѣ есть покойникъ, начинала уже дремать.
Наступала ночь. Священникъ подошелъ къ Жаннѣ, взялъ ее ва руки и старался успокоить ея безутѣшную душу духовными увѣщаніями. Онъ говорилъ ей объ усопшей, восхваляя ее съ церковнымъ краснорѣчіемъ и съ притворнопечальнымъ видомъ священника, для котораго покойники выгодны, предложилъ провести ночь въ молитвахъ около тѣла.
Но Жанна, конвульсивно рыдая, отклонила его предложеніе. Она хотѣла остаться съ ней одна, совсѣмъ одна, въ эту прощальную ночь. Жюльенъ возразилъ:—Нѣтъ, это невозможно, мы будемъ съ тобою вмѣстѣ.—Она не въ силахъ была говорить и сдѣлала отрицательный знакъ головою. Наконецъ она сказала: — Это моя мать, моя мать. Я хочу одна бодрствовать надъ нею.
— Позвольте ей сдѣлать по-своему,—прошепталъ докторъ,—въ сосѣдней комнатѣ можно помѣстить сидѣлку.
Священникъ и Жюльенъ согласились, подумывая о своихъ постеляхъ. Потомъ аббатъ Пико, въ свою очередь, преклонилъ колѣна, помолился, всталъ и вышелъ, проговоривъ:
— Это была святая,—тѣмъ же самымъ тономъ, которымъ говорилъ:—Миръ вамъ.—Тогда виконтъ своимъ обыкновеннымъ голосомъ спросилъ Жанну:—Не съѣшь ли ты чего-нибудь?— Жанна не отвѣчала, не понимая, что онъ обращался къ ней. Онъ повторилъ:—Можетъ-быть тебѣ лучше было бы немного поѣсть, подкрѣпиться.—Она отвѣчала съ потеряннымъ видомъ:—Пошли сейчасъ же увѣдомить отца. Онъ вышелъ, чтобъ отправить верхового въ Руанъ.
Она осталась, погруженная въ какое-то неподвижное горе, точно ожидая часовъ послѣдняго свиданія, чтобъ избавиться отъ нахлынувшихъ волнъ отчаянной скорби.
