— Милостивый государь! Я пришелъ требовать отъ васъ объясненій по поводу вашего поступка съ моей дочерью. Вы измѣнили ей съ вашею служанкой! Это вдвойнѣ недостойно!
Жюльенъ, разыгрывая невиннаго, съ жаромъ отпирался, клялся, призывалъ Бога въ свидѣтели. Какія имѣлись доказательства? Развѣ Жанна не была безъ памяти, развѣ у ней не было нервной горячки, развѣ она не побѣжала ночью по снѣгу въ бреду въ началѣ своей болѣзни? Не ссылается ли она сама на то, что видѣла свою служанку на постели мужа именно во время того припадка, когда полунагая убѣжала изъ дома?
Онъ жестоко негодовалъ, горячился, грозилъ процессомъ.
И сконфуженный баронъ извинился, просилъ прощенія и первый протянулъ свою честную руку, которую Жюльенъ отказался принять.
Когда Жанна узнала про отвѣтъ своего мужа, она не раз¬ сердилась и сказала:
— Онъ лжетъ, папа, но все-таки мы его убѣдимъ.
И въ теченіе двухъ дней она была молчалива, задумчива, углублена въ себя. На третье утро она захотѣла видѣть Розалію.
Баронъ отказывался привести служанку, говоря, что она ушла; Жанна не уступала, повторяя:
— Пусть отыщутъ и позовутъ ее.
Она уже начинала сердиться, когда вошелъ докторъ. Ему разсказали все, чтобы спросить его совѣта.
Жанна, страшно разстроенная, принялась плакать, почти крича:
— Я хочу видѣть Розалію, хочу ее видѣть!
Тогда докторъ взялъ ее за руку и потихоньку сказалъ ей:
— Успокойтесь, сударыня. Всякое волненіе можетъ имѣть дурныя послѣдствія. Вы беременны.
