Луны не было. Звѣзды мерцали, какъ огненныя блестки на темномъ небѣ, однако на равнинѣ не было темно; она тускло бѣлѣла въ своей ледяной неподвижности и безпредѣльной тишинѣ. Жанна быстро шла, ничего не понимая, ничего не чувствуя, ничего не думая, и очутилась наконецъ на краю скалы. Она быстро, инстинктивно остановилась и присѣла на корточки, чуждая всякой мысли, всякаго желанія.
Передъ ней, въ мрачной глубинѣ, невидимое, нѣмое море дышало соленымъ запахомъ водорослей, оставленныхъ отливомъ.
Она долго просидѣла тутъ въ полномъ душевномъ и тѣлесномъ оцѣпенѣніи, потомъ вдругъ стала дрожать бѣшеною дрожью, какъ парусъ вздуваемый вѣтромъ; ея плечи, руки, ноги тряслись быстро и порывисто и вдругъ къ ней вернулось сознаніе, ясное и рѣзкое.
Передъ ея глазами стали проходить видѣнія прошлаго: прогулка съ нимъ въ лодкѣ дяди Ластика, ихъ разговоры, ихъ зарождающаяся любовь, крещеніе барки, затѣмъ она вернулась къ той ночи, полной грезъ, которую она провела, вернувшись въ Тополя. А теперь, теперь!…
О, ея жизнь разбита, всѣмъ радостямъ конецъ, ждать нечего! Ей живо представилось ужасное будущее, полное мученій, измѣны и отчаянія. Лучше умереть, по крайней мѣрѣ все сразу будетъ кончено!
— Здѣсь, здѣсь!—послышался вдалекѣ чей-то голосъ.
— Вотъ слѣды! Скорѣе, скорѣе сюда! — Это Жюльенъ искалъ ее.
О, она ни за что не хотѣла видѣть его! Въ лежащей передъ ней безднѣ она услыхала теперь легкій шумъ, смутный плескъ моря о скалы.
Она поднялась, чтобы броситься внизъ и, посылая жизни
