титься съ мимъ лицомъ къ лицу и она снова кинулась внизъ по лѣстницѣ.
Теперь она бѣжала въ потьмахъ, рискуя скатиться и расшибиться о каменныя ступени.
Она стремилась впередъ, увлекаемая неотступной потребностью бѣжать, ничего болѣе не слышать, никого не видѣть.
Очутившись вниву, она сѣла на ступеньку въ одной рубашкѣ, босикомъ и сидѣла тамъ, совершенно обезумѣвшая.
Жюльенъ вскочилъ и наскоро одѣлся.
Она услышала шумъ его шаговъ и встала, чтобъ убѣжать отъ него. Онъ уже сходилъ съ лѣстницы и кричалъ:
— Послушай, Жанна!
Нѣтъ! Она не хотѣла слушать и не позволитъ дотронуться до себя пальцемъ! И она бросилась въ столовую, точно за ней гнался убійца.
Она искала выхода, мѣста гдѣ бы спрятаться, темнаго угла, возможности скрыться отъ него. Она забилась подъ столъ.
Но онъ уже отворилъ дверь, со свѣчею въ рукѣ, безпрестанно повторяя: — Жанна!
Она пустилась бѣжать какъ заяцъ, вскочила въ кухню, два раза обѣжала ее, какъ преслѣдуемое животное и, такъ какъ онъ уже опять приближался, быстро отворила дверь въ садъ и кинулась въ поле.
Прикосновеніе ледянаго снѣга, въ который ея обнаженныя ноги погружались иногда почти до колѣнъ, внезапно придало ей отчаянную энергію.
Она не чувствовала холода, хотя была совсѣмъ раздѣта, не чувствовала ничего: такъ отъ душевныхъ потрясеній онѣмѣло тѣло, и она бѣжала, бѣлая какъ снѣгъ.
Она пробѣжала большую аллею, выбѣжала въ рощу и, перепрыгнувъ черезъ канаву, пустилась по равнинѣ.
