не в том духе и не с тою целью, как бы следовало, что профессор Белоусов, увлекаемый личными неудовольствиями, или другим чем, против профессора Билевича, входит при публичных экзаменах в такие споры, возражения и толкования, которые оскорбляют г. Билевича и служат к явному соблазну других особенно учащихся». Вследствие того, предписывает директору принять необходимые меры к устранению такого соблазна, требует немедленного доставления в подлинниках относящихся к этому делу бумаг и представленных в конференцию ученических тетрадей, а также объяснения, «какое со стороны конференции делано по всему тому распоряжение и почему оная конференция не донесла ему доселе о вышеизложенных, столь важных в сущности своей, обстоятельствах» и наконец требует сведений «кем и когда разрешено для гимназии обучение естественному праву после сделанного повсеместно в 1824 году запрещения преподавать оное в гимназии».
Не слишком торопилась конференция представлением требуемых бумаг и сведений, да и действительно трудно было ей опознаться во всём этом деле, тем более, что она чуть не ежедневно продолжала получать рапорты и со стороны нападавшей и со стороны защищавшейся. Реестр препровождённых бумаг заключал в себе 24 №№, да отправленный после того дополнительный — 11 №№. Самое объяснение конференции, вместе с первым реестром, препровождено в Харьков только 30-го декабря 1827 года.
Спустя три дня по получении предписаний исправляющего должность попечителя, директор предложил конференции «учинить распоряжение об отобрании у учеников всех тетрадей и записок, касающихся естественного права, какие бы они ни были, так как с одной стороны из поданного господином законоучителем Волынским в конференцию рапорта явствует, что он в ученических тетрадях о естественном праве находит некоторые выражения сомнительными, а с другой и сам профессор Белоусов в подданных им в конференцию бумагах объясняет, что тетрадки, под именем его изъяснений или замечаний, несообразно его изъяснениям составлены». Конференция, как видно, сильно затруднялась в своих объяснениях по самому существу дела; затруднения усиливались и от того, что поступавшие в конференцию бумаги, вследствие упомянутого настроения исправлявшего должность директора, не записывались в журналы. Наконец, 17-го декабря состоялся объяснительный журнал конференции, к которому приложены были отдельные мнения Ландражина, Зингера и Соловьёва.
На вопрос, кем и когда разрешено преподавание естественнного права в Гимназии после запрещения в 1824 году, конференция отвечала, что естественное право, на основании проекта устава, с открытием седьмого класса, преподавалось в Гимназии с 1-го августа 1823 года. Когда же последовало запрещение в 1824 году, конференция, по предложению директора, в октябре 1824 года вошла с представлением к попечителю — следует ли в Нежинской Гимназии исключить из числа учебных предметов естественное право и политические науки, «так
