ством Ярославского училища, что естественно: пожертвования на то и другое учебное заведение сделаны в одно время; почти в одно время обдумывались и составлялись их уставы; оба они отличаются энциклопедическим характером, преследуют одну и ту же цель — сообщения возможно бо́льшего и разнообразного учебного материала, цель, объясняемую господством того же взгляда на учебное дело на западе и, пожалуй, избытком усердия, не руководимого ясными педагогическими и дидактическими представлениями. Действительно, учебные предметы, назначенные для обоих заведений, были одни и те же с весьма незначительным различием, а именно: закон Божий, словесность древних языков, российская словесность (красноречие по уставу Ярославского училища), философия, право естественное и народное, чистая и смешанная математика, естественная история и технология с химией, политическая история со вспомогательными науками, государственное хозяйство (политическая экономия по Ярославскому уставу) и наука финансов, римское право с его историей, российское гражданское и уголовное право и судопроизводство с историей права — предметы преподавания в Нежинской гимназии, должно полагать, входили в состав учебных предметов и в Ярославском училище.
Полный курс учения в Нежинской гимназии, продолжавшийся девять лет, разделялся по трехлетиям на девять классов, по три в каждом трехлетии. Первое трехлетие назначалось для низшего курса, второе — для среднего и третье — для высшего.
С начала учебного года, с августа 1822 года, открылся 6-й класс, а затем в начале каждого нового учебного года открывались следующие классы; в августе 1825 года открыт был последний, 6-й класс, а в июне 1826 года был первый выпуск воспитанников гимназии.
Распределение учеников по отделениям одновременно с распределением по классам объясняется неравномерностью познаний, препятствовавшею правильному движению учебного дела; неравномерность же познаний в свою очередь объясняется незнакомством в первое время с программой заведения, разнообразием первоначальной подготовки, а также понятным желанием собрать, по возможности, бо́льшее число учеников к открытию учения. Для того же «единообразного и единоуспешного хода языков с ходом наук», Орлай в том же 1822 году предложил конференции следующую меру: разделить учеников на шесть разрядов: на принципистов, или обучающихся началам языка, на грамматистов, или обучающихся этимологии, на синтаксистов, риторов, пиитов и эстетиков, или обучающихся эстетике, с чтением которой должно быть соединено чтение и разбор классических авторов: по латинской словесности — Горация, Вергилия, Лукреция и других, по немецкой — Виланда, Гердера и других, по французской — Лагарпа, Корнеля, Расина и других, по русской — Ломоносова, Державина, Карамзина и других. «Таковое разделение», замечает Орлай, «должно начаться, идти и окончиться постепенно, смотря по успехам учеников. Так, поелику из месячных рапортов
