многіе гнушались проходить исторію по Кайданову. Крестовые походы проходятъ — и всѣ читаютъ Мишо и отвѣчаютъ иногда къ видимому смущенію учёности профессора; проходятъ ли исторію тридцатилѣтней войны — всѣ читаютъ собственный переводъ Шиллера; во время преподаванія исторіи римскаго права были ученики, которые могли разсказать внутреннюю домашнюю жизнь римлянъ, какъ-будто сами тамъ и въ тоже время жили, а самое право учили по римскому своду законовъ, то-есть по Юстиніановымъ институціямъ на языкѣ подлинника; да и вообще многіе предметы проходили ex fontibus. Есть живые свидѣтели. И всѣмъ этимъ мы были обязаны духу заведенія, тому высокому, поэтическому и весёлому направленію, которое въ воспитанниковъ умѣлъ вдохнуть достойный начальникъ.» И тамъ и здѣсь преувеличеніе. Гдѣ же правда? Правда, конечно, въ среднемъ, примиряющемъ обѣ крайности, мнѣніи; правда въ томъ, что гимназія высшихъ наукъ была не блестящимъ, но и никакъ не глупымъ заведеніемъ, съ безспорно даровитымъ и преданнымъ своему дѣлу педагогомъ во главѣ, съ наставниками, тоже не блестящими, но и не глупыми, такими, какіе были въ то время возможны и какіе составляли большинство во всѣхъ тогдашнихъ учебныхъ заведеніяхъ, не исключая и университетовъ. Оправданіемъ этого заключенія можетъ служить всё предлагаемое обозрѣніе хода обученія въ гимназіи. Нѣтъ сомнѣнія, что Гоголь, когда писалъ письмо, чувствовалъ сильную потребность оправдать себя передъ матерью, оправдать сдѣланные имъ расходы изъ ея небольшихъ средствъ, а для этого оправданія ему нужно было найти мѣсто, куда бы онъ могъ сложить безотвѣтственно собственные грѣхи — и этимъ мѣстомъ ему послужило заведеніе, въ которомъ онъ воспитывался семь лѣтъ. Гоголь пишетъ, что онъ тратилъ деньги на учебныя пособія и въ одномъ письмѣ къ матери проситъ её выслать для этой цѣли 60 рублей. Учебныя пособія были и даже, какъ увѣряетъ Кукольникъ, первые источники; тратилъ же онъ деньги, по собственному признанію въ другихъ письмахъ, между прочимъ, на покупку литературныхъ произведеній, иностранныхъ и появлявшихся тогда русскихъ. Гоголь пишетъ, что языкамъ въ гимназіи не учили, а между-тѣмъ учили ихъ и французы Аманъ и Ландражинъ, и нѣмцы Зельднеръ и Зингеръ, учили, безъ сомнѣнія, такъ, какъ до-сихъ-поръ учатъ французы и нѣмцы во всѣхъ русскихъ учебныхъ заведеніяхъ, не исключая и университетовъ. Кто хотѣлъ учиться, могъ выучиться, особенно при нѣкоторой долѣ самостоятельнаго труда. Интересно, что не болѣе какъ за полгода наиболѣе уважаемый воспитанниками старшихъ классовъ профессоръ Бѣлоусовъ вотъ что писалъ по поводу экзаменовъ въ іюнѣ 1828 года: «Тѣ профессоры, кои знаютъ предметы, ими преподаваемые, съ удовольствіемъ принимали предлагаемые мною вопросы; ибо гдѣ болѣе можетъ преподающій показать своё стараніе и успѣхи своихъ учениковъ, какъ не при испытаніи. Профессоръ французской словесности самъ приходилъ меня приглашать на экзамены учениковъ 5-го и 6-го отдѣленій и, по приходѣ моёмъ, объявилъ, что у него пройдено, просилъ меня спрашивать, кого и какъ угодно. И дѣйствительно я ихъ испытывалъ одинъ, причёмъ были и посторонніе свидѣтели, оставшіеся
Страница:Гимназия высших наук и лицей князя Безбородко (1881).djvu/53
Эта страница была вычитана
— 55 —
