какъ распорядиться съ этими повѣстями. Гоголь обратился за совѣтомъ къ П. А. Плетнёву. Плетнёвъ хотѣлъ оградить юношу отъ вліянія литературныхъ партій и въ то же время спасти повѣсти отъ предубѣжденія людей, которые знали Гоголя лично или по первымъ его опытамъ, и не получили о нёмъ высокаго понятія. По этому онъ присовѣтовалъ Гоголю, на первый разъ, строжайшее incognito и придумалъ для его повѣстей заглавіе, которое бы возбудило въ публикѣ любопытство. Такъ появились въ свѣтъ «Повѣсти, изданныя пасичникомъ Рудымъ Панькомъ», который будто бы жилъ возлѣ Диканьки, принадлежавшей князю Кочубею. Книга была принята огромнымъ большинствомъ любителей литературы съ восторгомъ, и не прошло года, какъ уже появилась въ печати вторая часть «Вечеровъ на Хуторѣ». Пасичникъ Рудый Панько очевидно былъ ободрёнъ первымъ пріёмомъ и разболтался въ предисловіяхъ во второй книжкѣ ещё любезнѣе.
24-го іюня 1834 года онъ былъ утверждёнъ адъюнктомъ по каѳедрѣ всеобщей исторіи при С.-Петербугскомъ университетѣ. Онъ искалъ этого мѣста вовсе не изъ честолюбія или корыстныхъ видовъ. Честолюбіе его было выше мелочнаго тщеславія ступенью, занимаемою въ обществѣ, а матеріальныя выгоды никогда не составляли цѣли его жизни: онѣ были въ его глазахъ только средствами для осуществленія плановъ, постоянно занимавшихъ его душу. Здѣсь онъ не переставалъ работать по мѣрѣ данныхъ ему Богомъ силъ, не переставалъ учиться и постоянно имѣлъ въ виду цѣль — сдѣлаться наконецъ учонымъ, хорошимъ профессоромъ, именно историкомъ. Но его художническая природа мѣшала постоянно той пассивной дѣятельности, которая нужна для обогащенія себя свѣдѣніями. Его пониманіе исторіи не могло обратиться въ спокойное преподаваніе. Тѣмъ не менѣе, съ юныхъ лѣтъ Гоголь дѣлалъ постоянныя усилія образовать себя, которыя тѣмъ болѣе имѣютъ въ себѣ заслуги, что для художника онѣ тяжеле, нежели для всякаго другаго. Доказательствомъ этому служитъ его записная книга, о которой говорено было выше. Такія записныя книги видали у него постоянно. Чѣмъ далѣе, тѣмъ болѣе заставлялъ онъ себя заниматься, изучать, работать. Коротко его знавшіе могутъ это засвидѣтельствовать. Быстрота соображенія, геніальная отгадка смысла вещей и событій мѣшаетъ также заниматься послѣдовательно. Человѣкъ, для котораго смыслъ событія является выводомъ, часто тяжело добываемымъ долгими трудами, видитъ всю цѣну и необходимость для него этихъ трудовъ. Но для того, чей острый взоръ проникаетъ въ смыслъ событія, не дожидаясь полной, окончательной работы, для того не составляетъ она той необходимости, какъ для медленно идущаго ума. Не хочу сказать, чтобы даръ прозрѣнія освобождалъ человѣка отъ труда: я хочу сказать только то, что этотъ даръ, предупреждая выводъ постепенный, мѣшаетъ послѣдовательности работы. Вотъ почему Гоголь, желая служить, какъ истинный гражданинъ своего отечества, на поприщѣ преподаванія наукъ, далеко не достигъ своей цѣли и когда въ концѣ 1835 года вышло постановленіе, по которому онъ долженъ былъ выдержать испытаніе на степень доктора философіи, если бы пожелалъ занять профессорскую должность,
